Боевой киносборник № 2
| Боевой киносборник № 2 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр |
Лео Арнштам |
| Автор сценария |
Юрий Герман |
| Оператор | |
| Кинокомпания |
«Ленфильм» |
| Длительность |
65 минут |
| Страна | |
| Язык |
Русский |
| Год | |
| Предыдущий фильм | |
| Следующий фильм | |
| IMDb | |
«Боевой киносборник № 2» — второй фильм серии из тринадцати боевых киносборников, вышедших в годы Великой Отечественной войны. Киносборник выпущен на экраны 11 августа 1941 года.
Содержание
Сюжеты
«Встреча»
Осенью 1939 года немецкие войска заняли Западную Польшу, сея смерть и разрушения.
На оккупированной территории в крестьянском доме пьют кофе немецкие офицеры. Один из них пожелал пить кофе по-варшавски и требует от хозяйки молока. Та отказывает, говорит, что молока нет. Спустя несколько минут в дом стучится крестьянин, несущий на руках больную девочку. Хозяйка сразу же достаёт молоко для девочки. Увидев это, немецкий офицер стреляет в кружку с молоком. Крестьянин набрасывается на офицера, завязывается драка. В результате всю крестьянскую семью и крестьянина с девочкой расстреливают. Чудом уцелевший при расстреле, но раненый крестьянин выходит к советской границе, где его подбирают пограничники.
Прошло два года. Идут бои у границы. Вылечившийся крестьянин призван в Красную армию, теперь он пулемётчик. В штыковой атаке он встречается лицом к лицу с тем самым офицером, который когда-то расстреливал его.
«Один из многих»
К Ленинграду приближается несколько вражеских бомбардировщиков. Один самолёт сбивают наши зенитчики. Пилот самолёта уцелел. Его обыскивают. Он просит не расстреливать его, так как «он этого не любит». Под комбинезоном у немецкого лётчика обнаруживается Железный крест. Как поясняет советский офицер — его специальность детоубийство, он бомбит мирное население. Также при обыске находят фотокарточку Гитлера, на которой написано по-немецки: «Будь всегда первым». Советский офицер поправляет: «Ты у нас не первый, да и не последний, ты — один из многих».
«У старой няни»
Воспитанный няней, служившей в немецкой семье, Вилли уехал в Германию, где стал убеждённым нацистом и прошёл диверсионную подготовку. После заброски в тыл к нашим войскам, Вилли первым делом идёт к няне — подлатать одежду и разузнать обстановку в городе. Но няня и её внук раскусили диверсанта и смогли сообщить о нём в милицию. Враг арестован.
«Сто за одного»
За убийство югославским патриотом немецкого офицера гитлеровцы готовятся расстрелять сто заложников. С помощью лопат, выданных для рытья собственной могилы, обречённые на смерть уничтожают немецкую охрану и уходят в горы к партизанам.
«Случай на телеграфе»
Наполеон заходит в телеграфную контору, чтобы послать Гитлеру срочную телеграмму: «Не советую зпт пробовал зпт не вышло тчк Наполеон».
В финальной части сборника звучит песня «За Ленинград!» (музыка Семёна Чернецкого, слова: Василия Лебедева-Кумача).
В ролях
Новелла «Встреча»
- Зинаида Воркуль — молодая женщина
- Владимир Лукин — белорус Котко
- Д. Миловзоров — 1-й немецкий офицер
- В. Крюгер — 2-й немецкий офицер
- У. Круг
Новелла «Один из многих»
- Борис Блинов — Морозов
- Михаил Екатериненский — немецкий лётчик
- Иван Кузнецов — Михайлов
- Александр Мельников — зенитчик Пчёлкин
Новелла «У старой няни»
- Пётр Кириллов — следователь
- Евгений Немченко
- Татьяна Сукова — няня
- Павел Суханов — Вилли
- Володя Чекалов — внук
Новелла «Сто за одного»
Новелла «Случай на телеграфе»
- Владимир Канцель
- Анна Сергеева — телеграфистка
- Евгений Червяков — Наполеон
Напишите отзыв о статье "Боевой киносборник № 2"
Ссылки
- [www.youtube.com/watch?v=uB-epvR_qYY Боевой киносборник № 2] на YouTube
| Фильмы серии «Боевой киносборник» |
| 1941 год: 1 • 2 • 3 • 4 • 5 • 6 • 7 | 1942 год: 8 • 9 • 10 • 11 • 12 • 13 |
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Боевой киносборник № 2
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.
Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
