Бозкурт

Серые волки
тур. Bozkurtlar
Другие названия:	Ülkücülük — Идеалисты
Является частью:	Партия националистического движения
Идеология:	национализм, пантюркизм, Третий путь, антикоммунизм, антикапитализм
Этническая принадлежность:	турки
Лидеры:	Алпарслан Тюркеш, Абдулла Чатлы, Девлет Бахчели
Активна в:	Турция Турция
Дата формирования:	1969
Противники:	Компартия Турции, Рабочая партия Курдистана, АСАЛА, социал-демократы, леволибералы, исламисты
Крупные акции:	Бойня на площади Таксим Резня на площади Беязыт Бахчелиэвлерская резня Побоище в Кахраманмараше убийство Абди Ипекчи покушение на Иоанна Павла II

Серые волки (тур. Bozkurtlar или тур. Bozkurtçular, официальное самоназвание тур. Ülkücülük — Идеалисты) — турецкая молодёжная организация ультраправых националистов. Создана в конце 1960-х годов по инициативе полковника Алпарслана Тюркеша под патронажем Партии националистического движения (MHP), с которой иногда отождествляется. По другим версиям, существовала с 1948 года. Является наиболее радикальным крылом MHP, придерживается идеологии пантюркизма и неофашизма. Активно участвовала в политическом насилии 1970-х годов, действовала в рамках международной антикоммунистической системы Гладио. Боевики организации обвинялись в ряде убийств и террористических актов, в том числе в покушении на Папу Римского Иоанна Павла II. С 1990-х годов переключилась на борьбу с курдским сепаратистским движением и этноконфессиональными меньшинствами. С начала 2000-х находится в оппозиции исламистской партии Эрдогана. После кончины Тюркеша возглавляется его преемником Девлетом Бахчели.

Идеология

Название и символика организации восходит к тюркской мифологии, в которой волк является символом доблести и чести. Подчёркивается приверженность идеалистическому миропониманию. Национализм и пантюркизм поставлены в идейные приоритеты, целью борьбы названо создание Великого Турана на основе турецкой национальной традиции, культуры и общественного уклада.

В данной концепции очевидны расистские черты, тезисы о превосходстве тюркской расы и турецкой нации. В то же время турком провозглашается каждый, кто разделяет национальные ценности и соответствующее мировоззрение.

Мусульманское вероисповедание является условием членства в организации, но оно не переходит в исламизм, поскольку этнокультурный фактор ставится выше религиозного.

В качестве противников названы тоталитарные идеологии, причём не только коммунизм, но и фашизм. Последнее выглядит парадоксально, учитывая откровенно неофашистский характер доктрины «Серых волков». Акцентирована также враждебность к капитализму как материалистической системе и империализму, угрожающему турецкой независимости.

Характеризующие черты «Серых волков» — упование на насилие как универсальный метод достижения цели и культ жертвенности в борьбе.

Всё это отражено в «Клятве идеалиста», которую приносит каждый вступающий в организацию:

Allah’a, Kur-an’a, Vatana, Bayrağa yemin olsun. Şehitlerim, Gazilerim emin olsun Ülkücü Türk Gençliği olarak, Komunizme, Kapitalizme, Faşizme ve her türlü emperyalizme karşı mücadelemiz sürecektir. Mücadelemiz son nefer, son nefes, son damla kana kadardır. Mücadelemiz milliyetçi Türkiye’ye turana kadardır. Ülkücü Türk Gençliği olarak, Yılmayacağız, Yıkılmayacağız, Başaracağız, Başaracağız, Başaracağız. Allah Türk'ü Korusun ve Yüceltsin. Amin.

Клянусь Аллахом, Кораном, Родиной и её знаменем. Мученики и бойцы могут быть уверены: идеалистическая молодёжь Турции будет до последнего человека, до последнего дыхания, до последней капли крови сражаться против коммунизма, капитализма, фашизма и всех видов империализма. Наша борьба будет продолжаться, пока национальная Турция не создаст Великий Туран. Мы никогда не отступим. Мы победим. Да хранит Аллах турок и возвеличит их. Аминь.

Основание и развитие

В феврале 1969 года лидер турецких ультраправых националистов полковник Алпарслан Тюркеш преобразовал консервативную Республиканскую крестьянскую национальную партию в праворадикальную Партию националистического движения (MHP). Новая партия структурировалась по образцам итальянского фашизма и германского нацизма. Это предполагало создание военизированного крыла по типу чернорубашечников и штурмовиков.

Тюркеш сформировал сеть молодёжных групп, которые получили название «Идеалистические очаги», но стали известны как «Серые волки». Более 100 диверсионных лагерей, разбросанных по всей Анатолии, вели военное и идеологическое обучение молодых националистов.

Кадры для молодёжного военизированного крыла рекрутировались партией Тюркеша в основном из двух социальных групп — идеологически мотивированного студенчества и люмпенизированных выходцев из анатолийских деревень, мигрировавших в Стамбул и Анкару. В этой среде идеи крайнего национализма и неофашизма встречали наибольший отклик. В течение десятилетия была отстроена вертикальная структура, организованная по военному образцу, неподконтрольная официальным властям и подчинённая лично Алпарслану Тюркешу.

Терроризм 1970-х

Вторая половина 1970-х годов прошла в Турции под знаком крупномасштабного политического насилия. Ультраправые, ультралевые и государственные силовые структуры фактически вели друг с другом гражданскую войну малой интенсивности, напоминавшую Свинцовые семидесятые в Италии. С 1976 по 1980 в уличных столкновениях и терактах погибли более 5 тысяч человек. «Серые волки» принимали в этих событиях самое активное участие.

Считается, что структуры полковника Тюркеша действовали в рамках оперативной системы «Контргерилья», которая, в свою очередь, являлась турецким подразделением международной антикоммунистической системы Гладио. Наиболее известными боевыми оперативниками «Серых волков» были Абдулла Чатлы и Халук Кырджи.

Крупнейшими актами насилия с участием «Серых волков» считаются:

• Бойня на площади Таксим 1 мая 1977 — нападение на первомайскую демонстрацию в Стамбуле, более 30 погибших; причастность «Серых волков» формально не установлена, но рассматривается как весьма вероятная.

• Резня на площади Беязыт 16 марта 1978 — вооружённое нападение на левых студентов Стамбульского университета, 7 убитых.

• Бахчелиэвлерская резня 9 октября 1978 — убийство в Анкаре 7 студентов, состоявших в прокоммунистической Рабочей партии.

• Побоище в Кахраманмараше 19-26 декабря 1978 — столкновения ультраправых с левыми алевитами, приведшие к гибели более 100 человек.

• Большой резонанс вызвало убийство редактора леволиберальной газеты Milliyet Абди Ипекчи 1 февраля 1979

Считается, что за указанный период «Серые волки» потеряли убитыми около 1,3 тысячи чевловек, их противники — 2,1 тысячи.

Переворот 1980. Зарубежная деятельность

12 сентября 1980 года командование вооружённых сил Турции во главе с генералом Кенаном Эвреном совершило государственный переворот. Установленный военный режим носил правонационалистический характер, близкий к идеологии MHP и «Серых волков», но жёстко подавлял политический экстремизм как левого, так и правого толка.

MHP и «Серые волки» были запрещены, многие лидеры и активисты, начиная с Алпарслана Тюркеша, оказались в тюрьме либо бежали из Турции. Состоялся судебный процесс, в ходе которого были документально установлены совершённые «Серыми волками» убийства 594 человек (в частности, профсоюзного лидера, член Всемирного совета мира К. Тюрклера, писателей У. Кафтанджиоглу и Д. Тютенгиля).

Оставшиеся на свободе «Серые волки» вынуждены были перенести основную деятельность за пределы Турции. Особенно сильное влияние они приобрели среди турецких рабочих, проживающих в Австрии и ФРГ. Оперативные базы организации были созданы также во Франции и Швейцарии. Постепенно организационная сеть «Серых волков» распространилась на Нидерланды и Бельгию. В 1982 отмечался оперативный контакт Абдуллы Чатлы с лидером радикальных итальянских неофашистов Стефано Делле Кьяйе.

Наиболее резонансной акцией стало покушение на Папу Римского Иоанна Павла II, совершённое Мехметом Али Агджой (убийца Абди Ипекчи) 13 мая 1981. Сообщником Агджи считался другой видный активист «Серых волков» Орал Челик.

Абдулла Чатлы, находясь во Франции, планировал теракты против армянской АСАЛА. Он организовал также взрыв памятника жертвам геноцида армян в пригороде Парижа 3 мая 1984.

18 июня 1988 боевик «Серых волков» Картал Демираг предпринял неудачную попытку покушения на премьер-министра Турции Тургута Озала — за его политику нормализации отношений с Грецией, которую националисты считали «национальными предательством».

Активность после восстановления

Со второй половины 1980-х шёл процесс релегализации Партии националистического движения. В 1993 партия вернула прежнее название и возобновила деятельность в полной объёме. Восстановилась и молодёжная военизированная организация националистов.

Сложным для «Серых волков» стал период с осени 1996 по весну 1997. 3 ноября 1996 в Сусурлуке погиб в автокатастрофе Абдулла Чатлы, наиболее авторитетный и популярный член организации. Поскольку вместе с Чатлы, находившимся в розыске за терроризм и наркобизнес, в момент гибели находилась не только подруга, но и полицейский чин с депутатом парламента, разразился крупный политический скандал.

4 апреля 1997 скончался Алпарслан Тюркеш. Потеря бесспорного лидера дестабилизировала партию и молодёжную организацию. Возник конфликт между сторонниками Йылдырыма Тугрула Тюркеша-младшего и Девлета Бахчели. Председателем был избран Бахчели, но ему потребовалось время, чтобы утвердить своё авторитарное руководство.

1990-е

Дезактуализация коммунистической угрозы в 1990-х вывела на первый план в действиях «Серых волков» противостояние курдскому сепаратистскому движению и «антитурецким проявлениям» со стороны национальных и конфессиональных меньшинств. В марте 1995 «Серые волки» участвовали в столкновениях с алевитами в Стамбуле. В мае 1998 совершили серию нападений и убийств левых и курдских активистов.

6 июля 1996 в кипрской столице Никосии выстрелом в голову был убит журналист Кутлу Адалы. 11 августа 1996 «Серые волки» напали на демонстрацию протеста на Кипре, в результате 1 демонстрант (Tasos Isaac) был убит и более 40 были ранены и травмированы.

2000-е

На протяжении 2002-2005 годов был зафиксирован ряд акций «Серых волков» антикурдского, антиармянского и антигреческого характера. В ноябре 2006 «Серые волки» протестовали против визита в Турцию Папы Римского Бенедикта XVI.

2010-е

9 ноября 2010 года в столкновении между турецкими и курдскими националистами погиб студент Хасан Шимшек, активист «Серых волков». Его похороны вылились в мощную демонстрацию ультраправых, с речью выступил Девлет Бахчели.

Осенью 2011 года полиция Анкары провела крупную операцию против «Серых волков». Тридцать шесть человек подверглись задержаниям, было изъято большое количество оружия.

24 апреля 2012 года «Серые волки» устроили на стамбульской площади Таксим акцию протеста против отмечания годовщины геноцида армян. В октябре 2013 года мощная протестная кампания была направлена против переговоров с курдскими сепаратистами. В июле 2014 года националистическая молодёжь устроила беспорядки в Кахраманмараше — поводом послужило присутствие беженцев от Гражданской войны в Сирии. В октябре 2014 года произошли новые кровопролитные столкновения между курдами, «Серыми волками» и полицией.

24 ноября 2015 года турецкими ВВС был сбит Су-24 ВКС РФ. Катапультировавшийся экипаж подвергся обстрелу с земли боевиками, причислявшими себя к Бозкурту, в результате командир экипажа погиб. Ответственность за убийство на себя взял член Бозкурт Альпарслан Челик.

В оппозиции к исламистам

С 2002 года у власти в Турции стоит исламистская Партия справедливости и развития во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом. MHP и «Серые волки» находятся в оппозиции, поскольку привержены секуляризму Ататюрка, не согласны с социально-экономической и международной политикой Эрдогана. Девлет Бахчели прямо угрожал премьеру уличным насилием. Между Бахчели и Эрдоганом возникла резкая полемика, причём со стороны лидера националистов звучали откровенные угрозы в адрес премьер-министра и его партии. В ответ Эрдоган напомнил о террористической истории «Серых волков».

Девлет Бахчели: Господин Эрдоган, приходите на площадь Таксим с десятью тысячами ваших бойцов, и я приду с тысячей моих «Серых волков». Вы будете без оглядки бежать до Касымпаша.
Реджеп Тайип Эрдоган: Вы ходите с серыми волками, господин Бахчели? А я — с благородными человеческими существами. Наша молодёжь не совершала тех преступлений, которыми преисполнено ваше прошлое.

Пантюркистская экспансия

Идеология пантюркизма побуждает «Серых волков» к активной экспансии за пределами Турции. Организация поддерживает тесные связи не только с турецкими диаспорами в Европе и с Северным Кипром, но и с уйгурским сепаратистским движением в КНР.

После распада СССР отмечается активное проникновение «Серых волков» в Азербайджан, где было создано отделение структуры под руководством министра внутренних дел в 1992—1993 Искандера Гамидова.. Около 200 турецких активистов участвовали на азербайджанской стороне в войне с Арменией. В 1995 «Серые волки» были запрещены в Азербайджане за причастность к мятежу против Гейдара Алиева.

Фиксировались эпизоды участия «Серых волков» в боевых действиях на стороне чеченских сепаратистов.

См. также

• Партия националистического движения (Турция)
• Боз Гурд
• Эргенекон (организация)

Ссылки

• [www.terroristica.info/sv.htm Серые волки (боевые группы молодёжной организации Партии национального действия, Турция)] (англ.) Encyclopedia Terroristica
• [www.nihalatsiz.com/destanlar.htm Bozkurt Destanı ve Ergenekon Destanı] (тур.) (Эпопея о Серых Волках и Эргенеконе)
• s:tr:Bozkurt Destanı (Эпопея о Серых Волках)
• s:tr:Ergenekon Destanı (Эпопея об Эргенеконе)
• [turktarih.net/t-107-erge-eko-desta-i.html Ergenekon Destanı] (тур.)

Отрывок, характеризующий Бозкурт

Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.