Бозониды

Бозониды (фр. Bosonides) — две династии франкского происхождения, из которых происходили короли Прованса, один король Франции, несколько герцогов Бургундии и королей Италии, графы Арля и Прованса. Название получила по имени, наиболее часто встречающемся в роду — Бозон (или Бозо).

История рода

Существовало два рода Бозонидов, связанных между собой родством по женской линии.

Графы Арля и Прованса, короли Италии

Один род (его иногда называют Арльской династией или Гугониды) ведет начало от Бозона Древнего (ум. до 855), графа Арля. Его дочь Теутберга была женой короля Лотарингии Лотаря II. Его потомки были графами Арля, а внук Гуго (ум. 947) и правнук Лотарь (ум. 950) были королями Нижней Бургундии (Прованса), а потом Италии. После смерти Лотаря в 950 году старшая линия рода угасла. От младшего брата Гуго, Бозона Тосканского (ум. 936), иногда выводят более поздних графов Арля, которые позже получили титул сначала маркиза Прованса (975), а затем графа Прованса. Этот род, в свою очередь, разделилась на 2 линии, происходящие от двух сыновей графа Бозона II. Старшая, идущая от Ротбальда I, угасла в 1037 г. со смертью графа Гильома III. Младшая, идущая от Гильома I, угасла в 1093 г. со смертью графа Бертрана II. Однако документального подтверждения происхождения графов Прованса от Бозонидов не существует.

Короли Прованса и герцоги Бургундии

Второй род Бозонидов (иногда его называют Бивиниды) ведет начало от Бивина (ум. ок. 862), аббата Горца и графа Меца. Точное его происхождение не установлено, но существуют несколько версий:

1. сын графа Амьена Ричарда II (ум. после 801), происходившего из ветви Арнульфингов (позже Каролингов);
2. сын Бозона Древнего — сейчас эта версия практически отвергнута, считается, что Бивин был женат на дочери Бозона.
3. ветвь Арнульфингов (позже Каролингов) — происхождение Бивина выводят от Хильдебранда I (ок.682—751). Он показывается или сыном Хильдебранда II, сеньора Перраси, или Терри (ум.840), графа Отёна.
4. сын Ардуина (ум.826), графа Понтье.

Одна из дочерей Бивина, Рихильда, вышла замуж за короля Франции Карла II Лысого. А от 2 сыновей пошли 2 линии рода: от старшего, Бозона (ум. 887) — Нижнебургундская, а от младшего, Ричарда Заступника — Бургундская.

Бозон (ум. 887), в 879 г. стал королём Нижней Бургундии (Прованса). Его сын, Людовик III Слепой (ум. 928), после смерти отца унаследовал Прованс, а в 899 году был выбран королём Италии (899—905). В 901 году папа Бенедикт IV увенчал его в Риме императорской короной. Однако власть Людовика над Италией оспаривал Беренгар I, который вынудил его покинуть страну. Вернувшись в 904, Людовик овладел Ломбардией, однако в 905 Беренгар I взял его в плен в Вероне, ослепил и выслал в Прованс, где он и оставался до конца жизни. Его сын Карл-Константин (ум. 962) был графом Вьенна, а после смерти его сына Гугоберта род угас.

Ричард Заступник (ум. 921) значительно увеличил владения рода, к 898 году он подчинил большинство бургундских графств, став сначала маркизом, а потом герцогом Бургундии. А его старший сын, Рауль в 923 г. был выбран королём Франции. После этого Бургундия перешла ко второму сыну Ричарда — Гуго Чёрному. Но после его смерти в 952 г. род угас.

Ссылки

• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/bosoniden_linie_burgund/familie_der_bosoniden_herzoege.html сайт Mittelalterliche Genealogie: Die Genealogie der Franken und Frankreichs (BOSONIDEN — Linie Burgund (Herzogtum))]
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/bosoniden_linie_niederburgund/familie_der_bosoniden_linie_niederburgund.html сайт Mittelalterliche Genealogie: Die Genealogie der Franken und Frankreichs (BOSONIDEN — Linie Nieder-Burgund)]
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/bosoniden_hugoniden/familie_der_hugoniden.html сайт Mittelalterliche Genealogie: Die Genealogie der Franken und Frankreichs (BOSONIDEN/HUGONIDEN)]

Отрывок, характеризующий Бозониды

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.