Баррел, Боз
| Боз Баррел Boz Burrell | |
 Boz Burrell in 1976. | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Имя при рождении |
Raymond Burrell |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
21 сентября 2006 (60 лет) |
| Место смерти | |
Боз Баррел (англ. Boz Burrell настоящее имя Рэймонд Баррел, англ. Raymond Burrell; 1 августа 1946, Линкольн, Англия — 21 сентября 2006, Марбелья, Испания) — британский бас-гитарист и певец, известный как участник групп «King Crimson» и «Bad Company».
Биография
Музыкальную карьеру Боз Баррелл начинал исключительно как вокалист и работал с различными группами в Норфолке. Оставив колледж, он начал профессиональную карьеру в «Lombard and the Tea Time Four». После того, как к проекту присоединился клавишник Йэн МакЛэган, звучание группы становится более джазовым, а название меняется на «The Boz People». Именно с этого времени у Баррела появляется прозвище «Boz». Группа много концертировала, а также аккомпанировала певцу Кенни Линчу, выпустила 4 сингла, но успеха не добилась и в итоге тихо распалась[1].
После распада «The Boz People» Баррелл участвовал в нескольких соул-проектах, нигде не задерживаясь надолго. Однако в 1968 году ему удалось выпустить два сингла просто под именем «Boz»: I Shall Be Released / Down In The Flood (кавер-версии одноименных песен Боба Дилана) и Light My Fire / Back Against the Wall (первая композиция — кавер-версия песни группы «The Doors»). Примечательно то, что в записи принимали участие будущие создатели «Deep Purple» — Ричи Блэкмор, Джон Лорд и Иэн Пэйс[2][3].
Весной 1970 года Баррел становится вокалистом группы «King Crimson». Рик Кэмп, принятый на должность бас-гитариста, вскоре изменил решение, и Роберт Фрипп предложил Баррелу разучить бас-гитарные партии. Баррелл согласился, и с его участием «King Crimson» записали свой четвёртый студийный альбом Islands (1971), а также концертный альбом Earthbound (1972)[1].
По возвращении в Англию в конце 1972 года Баррел получил предложение от Пола Роджерса и Мика Ралфса стать бас-гитаристом новой группы, названной «Bad Company». В 1974 году на принадлежащем «Led Zeppelin» лейбле «Swan Song» вышел дебютный альбом этой группы. Тогда же вышел и первый сингл — «Can’t Get Enough». На протяжении десяти лет «Bad Company» были весьма популярны: альбомы Straight Shooter (1975), Run with the Pack (1976), Burnin' Sky (1977) и Desolation Angels (1979) хотя и не добились того же эффекта, что и дебютная работа, тем не менее, были весьма успешными. После выпуска диска Rough Diamonds (1982) группу покинул Пол Роджерс, без которого группа выпустила ещё один альбом Fame & Fortune (1986), после чего группу покинул и Баррелл[1].
В 90-е годы Баррел работал с Элвином Ли, выступая в рамках его тура «Best of British Blues». Основным проектом стало сотрудничество с шотландским вокалистом Тэмом Уайтом. В 1997 году оба музыканта создали группу «The Celtic Groove Connection». Группа регулярно выступала в Великобритании, выпустив одноимённый альбом в 1999 году[1].
В 1998 Роджерс и Баррелл воссоединились с оригинальными участниками «Bad Company», чтобы записать новые композиции к сборнику «The Original Bad Company Anthology». После выхода сборника последовал тур по США[1].
Баррел скончался 21 сентября 2006 года от сердечного приступа в Испании в возрасте 60 лет. Иэн Уоллес:
21 сентября 2006 года мой дорогой друг Рэймонд «Боз» Баррелл в последний раз упал со стула. Он находился у себя дома с друзьями, обсуждал аккорды — одно из его любимых занятий. Он взял гитару и произнёс что-то наподобие: «А вот такой ты знаешь?», взял аккорд и немедленно упал. Очевидно, он был мёртв ещё до того, как ударился об пол.
Напишите отзыв о статье "Баррел, Боз"
Примечания
Отрывок, характеризующий Баррел, Боз
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
