Бои за Вильгельмсхафен
| Бои за Вильгельмсхафен | |||
| Основной конфликт: Центрально-Европейская операция | |||
 Подъём польского флага в Вильгельмсхафене. 5 мая 1945 года | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
занятие главной базы кригсмарине | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Бои за Вильгельмсхафен (польск. Walki o Wilhelmshaven) — боевые действия 1-й польской танковой дивизии под командованием генерала Станислава Мачека по занятию базы кригсмарине в Вильгельмсхафене. 5 мая 1945 года над военно-морской базой был поднят польский флаг.
Предпосылки
6 апреля 1945 года 1 ТД вошла в состав 2-го канадского корпуса, действовавшего на северном берегу реки Рейн. 8 апреля началось последнее наступление антигитлеровской коалиции на Западноевропейском театре военных действий. 1 ТД пересекла немецкую границу возле Гоха и начала продвижение в направлении канала Кюстен. Форсировать канал с ходу не удалось, но при поддержке авиации и артиллерии немецкая оборона была взломана. 14 апреля дивизия заняла позиции по обеим сторонам голландско-немецкой границы. 10-я танково-кавалерийская бригада должна была форсировать канал, а 3 стрелковая бригада должна была продвигаться по голландской стороне границы, выдавливая немцев к морю, в сторону Винсхотена. После 5 дней боёв 10 ТКБ сумела форсировать канал.
В течение следующих 10 дней дивизия очищала от неприятеля болотистую и пересечённую многочисленными речками и каналами территорию на юг от реки Леда. 18 апреля 2-й танковый полк освободил в Оберлангене женский лагерь военнопленных Армии Крайовой. В лагере было 1745 заключённых, включая 9 грудных детей. Подполковник Станислав Кошутский выступил с речью, посвящавшейся встрече на немецкой земле солдат двух польских армий.
1-я танковая дивизия получила приказ действовать в общем направлении на Вильгельмсхафен. Дивизия была пополнена бельгийским десантным батальоном и действовала в направлении Эмдена. Приказ о непосредственной атаке на Вильгельмсхафен получила 4-я канадская танковая дивизия (правый сосед поляков). Наступление велось тремя колонами — 2-я канадская пехотная дивизия (левый сосед поляков), 1-я польская танковая дивизия, 4-я канадская танковая дивизия. Наступление велось на территории Фрисландской низменности, насыщенной оврагами, каналами и реками. 4-я ТД и 2-я ПД пробивали путь на Гронинген. Генерал Мачек выслал два отдельных подразделения, которые атаковали и обеспечили занятие канадцами Гоора и Коэвордена.
Боевые действия
22 апреля польская дивизия получила приказ на взятие Вильгельмсхафена. В тот же день 10 ТКБ заняла населённые пункты Игрхов, Ирген, Коллингхорст-Бакемур. 3 СБ вышла в район Тер-Апель. Бригада заняла прикрывающий подход к реке Леда, укреплённый пункт Постгаузен, который пришлось брать атакой в лоб, так как его окружали сильно заболоченные земли. 10-й драгунский полк, при поддержке 24-го уланского полка, с боем форсировал 2 канала и вышел на окраину Постгаузена. 25 апреля, ночным ударом при огневой поддержке 2-го полка САУ, 10-й драгунский полк занял посёлок, но неприятелю удалось отойти на другой берег, уничтожив мост. На следующий день драгуны, поддержанные 10-й сапёрной ротой, танками 24-го уланского полка и штурмовой авиацией, форсировали Леду к северу от Постгаузена. Немецкие контратаки с целью сбросить поляков с плацдарма были отбиты.
В последующие несколько дней польские сапёры строили переправы через реку. 3-я канадская пехотная дивизия сумела при поддержке польской артиллерии форсировать Эмс и Леду на участке у населённого пункта Леер. По построенному канадскими сапёрами мосту там на другой берег реки 30 апреля перешла также и 10 ТКБ. Также 3-я СБ форсировала небольшую речку Юмме, на которой польские сапёры установили мост.
4 мая 1-я ТД вышла к внешнему кольцу укреплений Вильгельмсхафена, где немцы дали ей сильный отпор. Брошенные с ходу в атаку танки не смогли проломить немецкую оборону. Ночью 10-й стрелковый полк провёл разведку боем в направлении на север от Гальсбека. Под Астердерфельдом поляки были остановлены сильным огнём немецкой артиллерии.
В 22:15 генерал Мачек получил приказ от командующего 2-го канадского корпуса о прекращении боевых действий. Артиллерия дивизии продолжала обстрел немецкий позиций до 7:59 утра, когда огонь полностью был прекращён в связи с капитуляцией всех немецких войск в зоне действия 21-й армейской группы. В город вошли подразделения 2-го танкового полка, командир которого полковник Антоний Грудзиньский от имени генерала Мачека принял капитуляцию немецкого гарнизона и военно-морской базы. Над военно-морской базой был поднят польский флаг.
Последствия
6 мая отряды дивизии заняли район Вильгельмсхафен-Евер-Ноебург-Зетель. Эта территория была оккупирована польскими частями, и на ней были подняты польские флаги. Позже полякам была выделена отдельная зона оккупации в районе Харена.
Потери 1 ТД в боях апреля-мая 1945 года составили 37 офицеров и 567 солдат. В ходе боевых действий дивизия взяла в плен около 5000 военнослужащих немецкой армии. В самом Вильгельмсхафене в плен сдались командование и остатки подразделений крепости, базы кригсмарине, флота «Ostfrisland», десяти пехотных дивизий и восьми пехотных и артиллерийских полков. Всего в плен сдалось 1900 офицеров (в том числе 2 адмирала и один генерал) и 32 тысячи солдат. Взяты: 3 крейсера (в том числе крейсер «Кёльн»), 18 подводных лодок, 205 малых судов, 94 крепостных орудия, 159 полевых орудий, 560 пулемётов, 40 тысяч винтовок и карабинов, 280 тысяч артиллерийских зарядов, 64 миллиона патронов и многочисленные склады с военной амуницией и продуктами.
Сражения за Вильгельмсхафен занесены на скрижали Могилы неизвестно солдата в Варшаве.
Напишите отзыв о статье "Бои за Вильгельмсхафен"
Литература
- Józef Urbanowicz [red.]: Mała encyklopedia wojskowa. Tom 3. — Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej, 1970, s. 470.
- Kazimierz Sobczak [red.]: Encyklopedia II wojny światowej. — Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej, 1975, s. 639—640.
- Evan McGilvray: Marsz Czarnych Diabłów. Odyseja 1. Dywizji Pancernej generała Maczka. — Poznań: REBIS, 2006, s. 224—225.
- Nowa Technika Wojskowa (Droga do Wilhelmshaven) Nr. specjalny 4
- Krzysztof Komorowski. Wilhelmshaven // [books.google.co.il/books?id=QLydUSWHEm0C&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Boje polskie 1939-1945: przewodnik encyklopedyczny]. — Варшава: Bellona, 2009. — С. 442-444. — 503 с. — ISBN 8311103577.
Ссылки
- [historiamniejznanaizapomniana.wordpress.com/2015/05/05/zdobycie-wilhemshaven-05-05-1945/ Zdobycie Wilhemshaven 05.05.1945]
- [historiamniejznanaizapomniana.wordpress.com/2015/04/24/walki-o-wilhelmshaven-24-04-5-05-1945/ Walki o Wilhelmshaven 24.04.-5.05.1945]
- [www.zspig_olszyny.republika.pl/patron6.html Kampania 1944—1945]
- [www.magnum-x.pl/artykul/drogadowilhelmshaven Droga do Wilhelmshaven]
Отрывок, характеризующий Бои за Вильгельмсхафен
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
