Бои за Цхинвал (2008)

Бои за Цхинвал
Основной конфликт: Вооружённый конфликт в Южной Осетии (2008)
Карта боёв за город 8 августа 2008 года. Красным выделены грузинские войска, синим — российские.
Дата	7—10 августа, 2008
Место	Цхинвал, Южная Осетия
Итог	Поражение Грузии
Противники
Грузия Грузия Южная Осетия Южная Осетия Россия Россия
Командующие
Мамука Курашвили Анатолий Баранкевич Василий Лунёв Анатолий Хрулёв Сулим Ямадаев Марат Кулахметов
Силы сторон
7400 военных, 100 танков, 27 установок Град не менее 150 танков и БТР 215 бойцов батальона «Восток»
Потери
7 танков Т-72 в Цхинвали, 2 танка Т-72 на дороге Цхинвал-Хетагурово 2 танка (Т-72Б(М) и Т-62М) в Цхинвале, 1 танк Т-72 в селе Земо-Хвити

Бои за Цхинвал (груз. ცხინვალის ბრძოლა) — один из этапов противостояния в зоне южно-осетинского конфликта, в ходе которого грузинские правительственные силы предприняли в ночь на 8 августа штурм столицы Южной Осетии Цхинвала с использованием реактивной артиллерии, в ходе которого погибли как гражданское население, так и российские миротворцы, что руководство России сочло достаточным поводом для прямого вмешательства в конфликт российской армии.

Мотивация грузинской стороны

Госминистр Грузии по региональным вопросам Давид Ткешелашвили утверждал, что в Цхинвальском регионе грузинские сёла, в том числе Нули и Авневи, с конца июля 2008 года постоянно подвергались обстрелам. Командующий миротворческими операциями вооружённых сил Грузии Мамука Курашвили заявил, что в связи с отказом Южной Осетии от диалога для стабилизации обстановки в зоне конфликта, Грузия «приняла решение о восстановлении конституционного порядка в зоне конфликта».

23 августа 2008 года Министр иностранных дел Грузии Эка Ткешелашвили в интервью телеканалу «Euronews» о случившемся конфликте выдвинула ряд утверждений, в том числе с объяснениями позиций Грузии о начале событий. В частности, было сказано, что по данным грузинской стороны, российские войска присутствовали на территории Южной Осетии ещё до начала конфликта. Действия Грузии представляются следствием повлекших жертвы и разрушения обстрелов грузинских деревень сепаратистскими властями Южной Осетии в ночь начала конфронтации. Целью грузинских войск были названы в некоторых случаях расположенные в жилых районах артиллерийские установки противной стороны.

В 2009 году бывший советник президента России Андрей Илларионов опубликовал доклад, согласно которому причиной вторжения грузинских войск называются предшествовавшие ему многочисленные провокации и акты прямой агрессии со стороны властей Южной Осетии и российских вооружённых сил, в частности, связанные с регулярными обстрелами грузинских анклавов на территории Южной Осетии.

Штурм Цхинвала

Примерно в 23:30 7 августа грузинская армия со стороны грузинских сёл Эргнети и Никози начала обстрел Цхинвала из установок залпового огня «Град». Спустя час командующий грузинскими миротворцами Мамука Курашвили в эфире телеканала «Рустави-2» объявил, что Грузия приступила к операции по установлению конституционного порядка в Южной Осетии по причине того, что «сепаратисты отвергли призывы к прекращению огня и продолжили обстрел грузинских населённых пунктов». Грузинская сторона заявила, что обстрел был начат со стороны Южной Осетии: «Огонь в направлении села Тамарашени был открыт приблизительно в 23:10 по местному времени».

Согласно южно-осетинским данным около 03:30 началась наземная фаза штурма Цхинвала, причём южные пригороды города атаковали танки и пехота. Ближе к утру госминистр Грузии по реинтеграции Темур Якобашвили сообщил, что грузинским войскам удалось установить контроль над осетинскими сёлами Дмениси, Дидмуха, Мугут, Архоци и Квемо Окона, подчеркнув при этом, что «задачей властей Грузии не является захват осетинских сёл, а является прекращение стрельбы в сторону грузинских сёл и продолжение мирных переговоров». К утру 8 августа Грузия объявила, что её войска установили контроль над Знаурским районом Южной Осетии. Представители штаба миротворческих сил рассказали в тот же день газете Коммерсантъ: «Грузинские военные заняли высоты вокруг города. Потом, прорвав оборону на окраинах, в город вошли штурмовые бронегруппы, по ним стреляли из разных видов вооружения, в том числе из огнемётов — несколько машин загорелось». Обозреватель «Московского комсомольца» Марина Перевозкина в своём материале рассказывает:

К утру Цхинвал горел. Где-то часов в 6 утра артиллерийские залпы стихли, но вскоре сменились звуками уличных боёв — в город входили грузинские войска. Одновременно к гостинице «Алан» стекались отступавшие осетинские отряды. Так что вскоре стали бить конкретно по гостинице. Около 10 утра мы перебежали на Октябрьскую, и минут через 15 мимо нас по улице пошли танки.

По инициативе России в 7:00 (мск) было созвано экстренное заседание Совета Безопасности ООН (началось в 9 часов и закончилось в 10 по мск). Постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин заявил, что Совет должен потребовать незамедлительного прекращения насилия в Южной Осетии. Членам Совета не удалось согласовать текст заявления. В 10:15 Грузинская телекомпания «Рустави-2» сообщила о вступлении в Цхинвали 600 грузинских военных и установлении контроля над 11 сёлами. Между тем в грузино-южноосетинский вооружённый конфликт включились ВВС России, которые подвергли бомбардировке объекты на территории Грузии. Глава аналитического управления МВД Грузии Шота Утиашвили сообщал:

В 11 утра в небе над Грузией появились три российских самолёта Су-24. Сначала они направились в сторону населённого пункта Карели и разбомбили полицейский участок. Потом покружили над Гори, сбросили бомбу на телефонную вышку и улетели. Потом вернулись и снова обстреляли Гори. Разбомбили рынок — у нас там много раненых. После этого самолёты подлетели почти к Тбилиси — сбросили бомбы на военный аэропорт Вазиани.

Согласно заявлениям российских военных: «самолёты накрывали только военные объекты: военная база в Гори, аэродромы Вазиани и Марнеули, где базируются самолёты Су-25 и Л-39, а также РЛС в 40 километрах от Тбилиси». В самом Цхинвале тем временем продолжались интенсивные бои. Сообщалось, что грузинские силы заняли стратегические высоты в районе Цхинвала и контролируют все въезды и выезды из города. Около 14:00 мск поступило сообщение (со ссылкой на мэра Тбилиси Гиги Угулаву) о прекращении огня с 15:00 до 18:00 и предоставлении жителям Цхинвала гуманитарного коридора для выхода в Грузию через грузинское село Эргнети. В то же время агентство «Новости-Грузия» сообщило о том, что в Цхинвале прекращён огонь, и что Грузия соблюдает мораторий для выхода мирных жителей из зоны военных действий. К 15 часам практически весь Цхинвал, по данным МВД Грузии, был занят грузинскими подразделениями. По утверждениям грузинских СМИ российские самолёты осуществляли бомбардировки грузинских сёл с интервалом в каждые 20 минут в Цхинвальском регионе. Однако вскоре на территорию Южной Осетии со стороны российской границы вошла военизированная колонна российских войск. Два усиленных батальона российской 58-й армии развернулись в окрестностях Цхинвала и открыли артиллерийский огонь по позициям грузинских войск. Грузинские войска начали покидать Цхинвал. В 17:45 президент Грузии Михаил Саакашвили дал интервью телеканалу CNN, в котором сказал: «Россия ведёт с нами войну на нашей территории», а в 18:30 Парламент Грузии призвал мировое сообщество остановить российскую агрессию. Одновременно госминистр Грузии Темур Якобашвили заявил, что «Цхинвали полностью нами контролируется», а Минобороны РФ — что «подразделения 58-й армии СКВО находятся близ Цхинвали». К вечеру в город из Джавы вернулся президент Южной Осетии Кокойты, который поставил ультиматум грузинским властям: «До 18 часов убраться из Цхинвали под угрозой полного уничтожения». К концу дня российские войска очистили объездную дорогу и высоты в районе Квернети, Тбети, Дзари и вышли к западной окраине Цхинвала.

Утром 9 августа одна из тактических групп 58‑й армии Северо‑Кавказского военного округа прорвалась в базовый лагерь российских миротворцев в Цхинвале. В тот же день Дмитрий Медведев заявил о начале операции «по принуждению Грузии к миру». Вечером грузинские подразделения предприняли очередную попытку наступления на Цхинвал. Несколько грузинских танков прорвали линию обороны и вошли в Цхинвал, а спустя несколько минут в город вступила грузинская пехота. По данным на 23:50 мск артиллерийский обстрел в Цхинвал стих после пятичасового боя, а танковый штурм был предотвращён, на южных окраинах города было подбито 12 грузинских танков. Саакашвили на встрече с оппозицией заявил об уничтожении грузинскими подразделениями 60 бойцов спецназа ГРУ РФ(речь очевидно шла о чеченском батальоне Восток, входящем в структуру ГРУ). К 10 августа российские войска установили полный контроль над Цхинвалом.

Киновоплощения

• «Олимпиус инферно» — главные герои проходят по развалинам Цхинвала на следующий день после его бомбардировки (эпизоды снимали в развалинах Сухума, которые не восстановливались после событий в сентябре 1993 года).
• «Август восьмого» — главная героиня попадает в Цхинвал за минуту до бомбардировки и позже спасется оттуда бегством (большая часть сцен снималась в масштабных декорациях, некоторые эпизоды снимались в Сухуме).
• «Война 08.08.08. Искусство предательства» — российский взгляд на события
• «Хроники грузинского августа» — грузинский взгляд на события

См. также

• Еврейский квартал Цхинвала

Ссылки

• [ossetians.com/rus/news.php?newsid=832&f=40 Фотографии Цхинвала после нападения грузинских войск]
• [www.utro.ru/articles/2008/08/22/761650.shtml Сулим Ямадаев: «Грузины убегали от нас в трусах», utro.ru, 22 августа 2008]

Отрывок, характеризующий Бои за Цхинвал (2008)

Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.