Бой под Невелем (1562)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бой под Невелем
Основной конфликт: Ливонская война

Гравюра неизвестного автора с изображением Невельской битвы. Краков, 1611
Дата

август 1562 года

Место

Невель, ныне Псковская область

Итог

Ничья[1]

Противники
Великое княжество Литовское Русское царство
Командующие
Станислав Лесновольский Андрей Курбский
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
 
Ливонская война

Бой под Невелем — эпизод Ливонской войны, в котором отряд Великого княжества Литовского под предводительством Станислава Лесновольского успешно отразил в 1562 году близ Невеля посланный против него русский отряд во главе с князем Андреем Курбским.



Ход событий

В 1559 году ослабленная войной и неспособная к дальнейшему сопротивлению Ливонская конфедерация заключила Виленский договор с Великим княжеством Литовским, по которому отдавала свои южные земли под протекторат Вильно. Почти одновременно истекли сроки действующего русско-литовского перемирия, а переговоры по его продлению провалились. После того как в 1560 году последовали мелкие порубежные стычки, в 1561 году развернулись полномасштабные военные действия. В августе 1562 года отряд, состоящий из польского вспомогательного корпуса и литовского ополчения, совершил рейд под Невель с целью опустошения его округи. Против польско-литовских сил был послан отряд во главе с воеводой Курбским, который, однако, несмотря на численный перевес не сумел разгромить противника и понёс ненужные потери. В целом же результат сражения оценивается как ничья[1][2].

Военное и пропагандистское значение боя

Специалист по Ливонской войне историк Александр Филюшкин называет битву под Невелем малозначительным с военной точки зрения эпизодом, подвергая сомнению численность русского войска, называемую в различных первоисточниках. Царь Иван Грозный в более поздней переписке с перебежчиком Курбским упоминал его неспособность во главе 15-тысячного войска победить 4-тысячное литовское войско. Согласно Филюшкину, это от трети до четверти всей действующей на фронте русской армии, что весьма маловероятно для локальной погони за мародёрами. Результат битвы он оценивает ни как победу, ни как поражение русской стороны, а лишь как упущенный шанс из-за ошибок командования.

Будучи поначалу забытой, битва через некоторое время начала играть большую пропагандистскую роль в польском нарративе. В 1568 году поляк Ян Семишловский опубликовал в Болонье эпическое сочинение на тему Невельской битвы, написанное в духе гомеровской Илиады. Битва предстала в нём в грандиозных масштабах, численность и потери «московитов» достигли гигантских величин, тогда как литовские потери были ничтожными. В 1582 году о битве написал Матей Стрыйковский, согласно которому около 1700 литовцев победили 45 тысяч московитов, убив 3000 из них и потеряв лишь 15 незнатных людей. В «Хронике» Бельских (1597) потери «москалей» при той же численности обеих армий уже составляют 8000 человек.

В «Анналах» Станислава Сарницкого (1587) битва названа одной из достойнейших побед литовского оружия, однако её дата переставлена местами с потерей Полоцка (1563). Филюшкин считает это косвенным свидетельством того, что именно после потери Полоцка Короне и Великому княжеству для поднятия духа войска срочно понадобились данные о победах. Так, весть об одержанной в 1564 году победе под Улой была моментально растиражирована с помощью летучих листков, тогда как о бое под Невелем долгое время не упоминали и объявили на Сейме о «грандиозной победе» лишь через 14 месяцев, уже после потери Полоцка.

Вследствие раздутого польскими хронистами значения Невельской битвы биографы князя Курбского были склонны называть её исход одной из причин его опалы. Уже у Бельских князь Курбский («Крупский») перебегает в литовскому великому князю прямо во время битвы, хотя на самом деле перешёл на сторону Литвы двумя годами позже.

Напишите отзыв о статье "Бой под Невелем (1562)"

Примечания

  1. 1 2 Филюшкин А.И. [www.reenactor.ru/ARH/PDF/Filychkin.pdf Мифология и реалии битвы под Невелем 1562г.] // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana/ Петербургские славянские и балканские исследования. 2012. № 1. С. 197-202
  2. Филюшкин А.И. [www.reenactor.ru/ARH/PDF/Filychkin_03.pdf Русско-литовская война 1561–1570 и датско-шведская война 1563–1570 гг.] // История военного дела: исследования и источники. — 2015. — Специальный выпуск II. Лекции по военной истории XVI-XIX вв. — Ч. II. – C. 242

Отрывок, характеризующий Бой под Невелем (1562)

– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.