Бой под Ромблювом
| Бой под Ромблювом | |||
| Основной конфликт: Вторая мировая война | |||
 памятник партизанам - участникам сражения 14 мая 1944 | |||
| Дата |
14 мая 1944 года | ||
|---|---|---|---|
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Бой под Ромблювом (польск. Bitwa pod Rąblowem) — оборонительное сражение советских и польских партизан с частями 5-й танковой дивизии СС «Викинг», продолжавшиеся в течение 14 мая 1944 года в районе деревни Ромблюв Люблинского воеводства[2].
Содержание
История
Предшествующие события
26 февраля 1944 года командование Армии Людовой отдало приказ № 26 о переходе в наступление. Основными задачами стали разрушение немецких коммуникаций и создание оперативной базы в Яновских, Билгорайских и Парчевских лесах[3].
В результате, весной 1944 года леса Люблинского воеводства стали главной базой польского коммунистического партизанского движения в Польше, именно здесь были сосредоточены основные силы Армии Людовой. Кроме того, командование AL предпринимало действия по расширению зоны деятельности партизанских отрядов.
Сложная оперативная обстановка в Люблинском воеводстве и её дальнейшее ухудшение вызвали серьёзную обеспокоенность у немецких властей «генерал-губернаторства».
В начале мая 1944 года немцы начали антипартизанскую операцию «Maigewitter»[4], которая предусматривала окружение Парчевских лесов. Общее руководство операцией осуществлял командующий полицией и СС в Люблинском дистрикте, группенфюрер СС Я. Шпорренберг. После начала операции, часть партизан приняла решение покинуть Парчевские леса, совершив марш на запад[5].
После выполнения перехода польские и советские партизаны прибыли в район деревни Ромблюв, однако местонахождение партизан было обнаружено и немецкая авиация сбросила бомбы на селение.
Получив сведения о приближении значительных сил немецких войск со стороны Люблина[6], покинувшие село партизаны приняли решение дать бой, заняв позиции на окраине леса и на высотах, поскольку пересечённая местность с оврагами, складками местности и зарослями являлась подходящей для оборонительного сражения и обеспечивала маскировку сил, но при этом ограничивала возможности применения имевшейся в распоряжении немцев бронетехники.
Подходы к лесу с западной стороны были заболочены и риск атаки с этой стороны был минимален — поэтому именно здесь были размещены раненые, врачи и обоз. Польские партизанские отряды заняли оборону на севере и востоке, на юге заняли позиции советские партизаны[6].
Соотношение сил сторон
В сражении под Ромблювом участвовали около 900 советских и польских партизан, общее командование которыми осуществлял командующий II округом AL подполковник Мечислав Мочар, основу партизанских сил составляли 1-я бригада AL имени Земли Люблинской и советский партизанский отряд под командованием капитана В. П. Чепиги, также в бою принимали участие местные партизанские силы[4] (в том числе, взвод АК).
С немецкой стороны в сражении участвовали части 9-го панцер-гренадёрского полка СС «Германия» (SS-Panzer-Grenadier-Regiment 9 «Germania»)[5] 5-й танковой дивизии СС «Викинг» при поддержке авиации[7].
Сражение
Наступавшие немецкие части начали развёртывание к северу от леса, вслед за этим над лесом появились два немецких истребителя, стремившихся определить позиции партизан (после того, как партизаны обстреляли их из ручных пулемётов, они поднялись выше, но ведение авиаразведки не прекратили)[6].
После обстрела леса из орудий и миномётов около полудня немецкая пехота начала первое наступление на позиции партизан с севера и востока, при этом основные силы наносили удар с севера. Немецкая пехота продвигалась осторожно, короткими перебежками и по-пластунски, а немецкое командование в это время стремилось определить местонахождение основных сил партизан и имевшиеся у них огневые средства. В соответствии с приказом М. Мочара, партизаны практически не вели огонь, стремясь втянуть немцев в ближний бой, в условиях которого немцы не могли эффективно использовать возможности артиллерийской поддержки своей пехоты[6].
Приблизившись на расстояние 300—400 метров, немецкая пехота поднялась в атаку, стремясь бегом преодолеть расстояние до леса и в этот момент партизаны открыли по поднявшимся в атаку пехотинцам интенсивный огонь. Часть немцев залегла и открыла ответный огонь, другие сумели достичь леса, в котором были уничтожены в рукопашном бою[6].
Вторая атака немецкой пехоты проходила при поддержке двух самолётов люфтваффе, во время боя советские партизаны сумели огнём из противотанкового ружья один из немецких самолётов, который задымил и ушёл со снижением на посадку в сопровождении второго самолёта. Больше немецкая авиация в этот день не появлялась[6].
Во второй половине дня немецкие пехотинцы ещё четыре раза атаковали лес[6] при поддержке танков и бронемашин, они сумели проникнуть в лес, но не смогли проникнуть в глубину леса без поддержки бронетехники.
Бой имел ожесточённый характер[5] и продолжался до вечера[4][6], после наступления темноты советские партизаны прорвались на юг, а польские партизаны AL, разделившись на группы, вышли из окружения в различных направлениях. В дальнейшем, большинство из них вернулись в Парчевские леса.
Потери немцев составили до 200 человек убитыми и ранеными, потери партизан AL — 26 человек убитыми и 30 ранеными[4][6].
Последующие события
5-я танковая дивизия СС получила пополнение, восполнившее имевшие место потери и к концу мая 1944 года полностью восстановила боеспособность[5].
Память
В 1954 году на месте боя была установлена памятная плита.
В 1969 году в Ромблюве был установлен памятник партизанам — участникам сражения 14 мая 1944.
В 1986 году на месте боя был похоронен М. Мочар.
Напишите отзыв о статье "Бой под Ромблювом"
Примечания
- ↑ М. Мочар. Цвета борьбы. М., издательство иностранной литературы, 1963. стр.145
- ↑ История Польши (в 3-х тт.) / редколл., А. Я. Манусевич, А. И. Хренов. Дополнительный том. М., изд-во АН СССР, 1965. стр.18
- ↑ История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—1945 (в шести томах). / редколл., М. М. Минасян и др. том 4. М., Воениздат, 1962. стр.231
- ↑ 1 2 3 4 Польское рабочее движение в годы войны и гитлеровской оккупации (сентябрь 1939 — январь 1945) / М. Малиновский, Е. Павлович, В. Потеранский, А. Пшегонский, М. Вилюш. М., Политиздат, 1968. стр.413
- ↑ 1 2 3 4 Dennis Oliver. Viking Summer. 5.SS-Panzer-Divizion in Poland, 1944. The Oliver Publishing Group, ADH Publishing, 2012. page 4
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 М. Мочар. Цвета борьбы. М., издательство иностранной литературы, 1963. стр.91-100
- ↑ История Второй мировой войны. 1939—1945 (в 12 томах). том 8, М., Воениздат, 1977. стр.196
Литература
- Edward Gronczewski. Kalendarium walk Gwardii Ludowej i Armii Ludowej na Lubelszczyźnie 1942—1944. Lublin, 1963. (польск.)
- Czesław Warchocki. Rzeczpospolita partyzancka. Warszawa, «Książka i Wiedza», 1972. — 422 s. (польск.)
- Polski ruch oporu 1939—1945 / Wojskowy Institut Historyczny. — Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej, 1988. — 1239 s. — (Polski czyn zbrojny w drugiej wojnie swiatowej) (польск.)
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бой под Ромблювом
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
