Бой у Солениковой ватаги
| Бой у Солениковой ватаги | |||
| Основной конфликт: Крестьянская война 1773—1775 | |||
| Дата |
25 августа (5 сентября) 1774 года | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Поражение повстанцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Бой у Солениковой ватаги — последнее крупное сражение Крестьянской войны 1773—1775 годов, произошедшее 25 августа 1774 года близ Чёрного яра. В ходе боя войска подполковника И. И. Михельсона нанесли повстанцам сокрушительное поражение; битва решила судьбу восстания Пугачёва[1].
Содержание
Предыстория
После поражения у Казани армия Пугачёва, вновь возросшая до 10 тысяч человек, была настигнута правительственным отрядом подполковника И. И. Михельсона близ Чёрного яра у рыбацкой Солениковой ватаги.
Бой
На рассвете 25 августа (5 сентября) 1774 года Михельсон приказал открыть огонь из всех имеющихся орудий по порядкам пугачёвцев. Понимая, что иного выхода у него нет, так как Михельсон перекрыл его армии все пути отступления на юг, Емельян Пугачёв решил принять бой. После начала обстрела своих позиций орудиями правительственных войск Пугачёв отдал приказ открыть ответный огонь из всех 24 имеющихся в его распоряжении пушек, находящихся под командованием казацкого полковника Фёдора Чумакова. Приказ был незамедлительно выполнен, и артиллерийская перестрелка продолжалась не менее 30 минут.
Однако пугачевские пушки не смогли нанести отряду Михельсона значительного урона, так как из-за собственной непредусмотрительности Чумаков слишком сильно выдвинул их вперёд, к позициям регулярных войск, так что те, в то же самое время, оказались на значительном отдалении от основных порядков мятежной армии и стали практический беззащитны против вражеской конницы и пехоты (на следствии Пугачев назвал эту оплошность главной причиной поражения в битве).
Кроме того, правительственные войска были защищены возвышенностью, тогда как мятежная армия, напротив, располагалась в низине. В конечном итоге, заметив крупную ошибку Чумакова, Михельсон отдал приказ своим конникам отбить пушки у мятежников, который те с лёгкостью выполнили[2], оставив восставших без всей артиллерии уже через 30—40 минут после начала сражения.
Узнав об утрате артиллерии, Пугачёв приказал любой ценой отбить ее у врага. Поэтому, пользуясь численным преимуществом, воодушевлённые Пугачёвым мятежники смело начали лобовое наступление на позиции правительственных войск. Однако, получив несколько картечных залпов практический в упор, нестройные ряды наступающих повстанцев дрогнули и в панике начали беспорядочное отступление.
Пугачёв пытаясь остановить бегство своей армии с поля боя, сумел собрать несколько разрозненных отрядов и лично повёл их в бой. Однако одновременно ударившая по обоим флангам мятежников конница Михельсона без труда опрокинула и эту отчаянную атаку. После чего однородное мятежное скопище пугачёвцев в начале фактически было разбито на несколько отдельных частей вклинившимися между ними в нескольких местах отрядами конницы регулярных войск, а вскоре и вовсе оказалось в окружении. С фронта теснимые артиллерийскими залпами орудий правительственных войск, мятежники бежали назад и оказывались под саблями конников[3].
Поняв, что поражение неизбежно, Пугачев и ещё около 200 повстанцев (в основном казаков) из его личной «гвардии» сумели в последний момент покинуть поля боя и, оторвавшись от преследовавших их не менее 40 вёрст конных отрядов Михельсона, бежать на юго-восток, за Волгу. Пехоте из отряда Михельсона так и не пришлось вступать в бой.
Последствия
В результат сражения Пугачев фактический остался без армии. В бою погибли около 2000 мятежников, ещё 6000 были взяты в плен либо дезертировали. Среди погибших повстанцев оказался и один из ближайших соратников Пугачева Андрей Овчинников. Потери отряда Михельсона в бою составили 16 человек убитыми и 74 ранеными. Сам бежавший за Волгу Пугачёв был вскоре 8 (19 сентября) схвачен сподвижниками и выдан властям[1].
Напишите отзыв о статье "Бой у Солениковой ватаги"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Шефов, 2002.
- ↑ [hrono.ru/biograf/bio_ch/chumakov_ff.php Федор Федотович Чумаков]. Сайт «Хронос».
- ↑ [books.google.by/books?id=TY0LAgAAQBAJ&pg=PA321&lpg=PA321&dq=%D0%91%D0%BE%D0%B9+%D1%83+%D0%A1%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B9+%D0%B2%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%B3%D0%B8&source=bl&ots=x1D5PbUMsL&sig=MLQq5y9HU_C_kO8pQjSepN3EOvI&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwi_zNqqyIXPAhUBiSwKHcJhCFIQ6AEIMTAE#v=onepage&q&f=false Емельян Пугачев на следствии. Сборник документов и материалов] / Сост. Р. В. Овчинников, А. С. Светенко. — М.: Языки русской культуры, 1997. — 464 с. — ISBN 5-7859-0022-X.
Литература
- Шефов Н. А. Битвы России. — М.: АСТ, 2002. — (Военно-историческая библиотека). — ISBN 5-17-010649-1.
Ссылки
- [www.hrono.ru/sobyt/1700sob/1774solen.html Соленикова Ватага]. Сайт «Хронос».
Отрывок, характеризующий Бой у Солениковой ватаги
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
