Бокал, Наташа

Наташа Бокал
Гражданство	Словения Словения
Дата рождения	9 мая 1967(1967-05-09) (56 лет)
Место рождения	Шкофья-Лока, СФРЮ
Карьера
Клуб	SK Alpetour
Статус	завершила карьеру
Медали
Чемпионат мира Серебро Зальбах-Хинтерглем 1991 гигантский слалом Чемпионаты мира среди военных Бронза Краньска-Гора 2002 гигантский слалом (команда)
Результаты
Кубок мира
Дебют в Кубке мира 9 января 1990  Победы на этапах Кубка мира 1  Лучшее место в общем зачёте 19 (1990/91)  Гигантский слалом 8 (1990/91)  Слалом 9 (1991/92, 1999/00)  Комбинация 14 (1991/92
Позиции на подиуме 1 2 3  Гигантский слалом 0 1 0  Слалом 1 1 0
Последнее обновление: 20.08.2013

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ната́ша Бо́кал (словен. Nataša Bokal, род. 9 мая 1967 года, Шкофья-Лока, СФРЮ) — словенская горнолыжница, участница трёх зимних Олимпийских игр, серебряная призёрка чемпионата мира 1991 года.

Спортивная биография

9 января 1990 года Наташа Бокал дебютировала в Кубке мира на этапе в Хинтерстодере. Спустя год в сезоне 1990/91 Бокал одержала свою единственную победу в рамках Кубка мира, победив в слаломе на этапе в словенской Краньска Горе, также на этом этапе она стала второй в гигантском слаломе. Спустя месяц на чемпионате мира в австрийском городе Заальбах Хинтерглемм Наташа завоевала серебро в слаломе.

В 1992 году словенская горнолыжница дебютировала на зимних Олимпийских играх в Альбервиле. На Играх Бокал выступила сразу в четырёх дисциплинах. Наилучшим результатом для словенской горнолыжницы стало 7-е место в комбинации, при этом в слаломе Бокал показала 4-й результат, но спортсменку подвёл скоростной спуск, где она была лишь 24-й. В гигантском слаломе Бокал заняла 13-е место, а в суперганте и вовсе осталась лишь на 32-м месте. Большие надежды Бокал возлагала на слалом. После первой попытки Бокал шла на 4-м месте, отставая от лидера на 0,4 с, однако словенская горнолыжница не смогла завершить вторую попытку и выбыла из соревнований.

В 1998 году на зинмих Олимпийских играх в Нагано Бокал выступила в двух дисциплинах. В слаломе, показав по итогам двух попыток время 1:35,59, Бокал заняла 11-е место, а в гигантском слаломе Наташа заняла лишь 20-е место. В сезоне 1999/00 Бокал в третий раз в карьере поднялась на пьедестал на этапах Кубка мира. На этапе в австрийском Лиенце Бокал смогла занять второе место в слаломе, уступив только хозяйке соревнований Сабине Эггер.

В 2002 году 35-летняя Бокал выступила на своих третьих зимних Олимпийских играх. Словенская спортсменка выступила только в слаломе и заняла там 9-е место.

В 2003 году Бокал завершила свою спортивную карьеру.

Победы на этапах Кубка мира (1)

№	Сезон	Дата	Место	Дисциплина
1	1990/91	12 янв 1991	Краньска-Гора	Слалом

Награды

• Спортсменка года в Словении: 1991

Ссылки

• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=AL&competitorid=5899&type=result Наташа Бокал] — статистика на сайте FIS  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/bo/natasa-bokal-1.html Наташа Бокал] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Бокал, Наташа

– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.