Бокеев, Оралхан

Оралхан Бокеев
Дата рождения:	28 сентября 1943(1943-09-28)
Место рождения:	с. Чингистай (Катон-Карагайский район ВКО)
Дата смерти:	17 мая 1993(1993-05-17) (49 лет)
Место смерти:	г. Дели (Индия)
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1970-1993
Награды:

Оралхан Бокеев (каз. Оралхан Бөкей; 1943—1993) — казахский писатель.

Биография

Оралхан Бокеев родился в селе Чингистай Катон-Карагайского района в многодетной сельской семье.

После окончания школы работал в школе пионервожатым, а позднее — трактористом в совхозе «Алтайский».

В 1968 году окончил Казахский государственный университет (заочное отделение, факультет журналистики). Сотрудничал с Большенарымской районной газетой «Енбек туы» и Восточно-Казахстанской областной газетой «Коммунизм туы».

В 1968 году переехал в Алма-Ату, где стал сотрудником республиканской молодёжной газеты «Лениншил жас». В 1974 году переходит в литературный журнал «Жулдуз». В 1983 году переходит в газету «Қазақ әдебиеті» в качестве заместителя главного редактора. В 1991-93 годах — главный редактор.

Одновременно писал рассказы и повести. В 1970 году выпустил первый сборник прозы «Камчигер». С завидной регулярностью выпускались новые сборники «Плеяды» (1971), «Где ты, жеребёнок белолобый?» (1973), «Ледниковые горы» (1975). Сборники его прозы начинают выходить и на русском языке: «След молний» (1978), «Поющие барханы» (1981), «Крик» (1984), «Поезда проходят мимо» (1985), «Человек-олень» (1987).

Его книги переводились на немецкий, словацкий, болгарский, английский, венгерский, арабский, китайский, японский языки. Также проза Бокеева выходила на языках народов СССР.

Умер в мае 1993 года в Индии во время творческой командировки.

Награды

• Лауреат Государственной премии Республики Казахстана
• Лауреат премии Ленинского комсомола Казахстана
• Лауреат литературной премии им. Н. Островского
• Лауреат премии издательства «Молодая гвардия»
• Лауреат премии издательства «Жалын»
• Орден «Знак Почета»
• Почетная грамота Президиума Верховного Совета Казахской ССР.
• Почетный гражданин Катон-Карагайского района.

Ссылки

• [library.vkgu.kz/writers/oral.shtm Оралхан Бокеев]

Отрывок, характеризующий Бокеев, Оралхан

В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.