Бокий, Глеб Иванович

Глеб Иванович Бокий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Начальник Специального отдела ВЧК, ГПУ, ОГПУ РСФСР, с 1934 — НКВД СССР
28 января 1921 — 25 декабря 1936
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Должность упразднена
Начальник 9-го отдела ГУГБ НКВД СССР
25 декабря 1936 — 16 мая 1937
Предшественник:	Должность учреждена
Рождение:	21 июня (3 июля) 1879(1879-07-03) Тифлис, Российская империя
Смерть:	15 ноября 1937(1937-11-15) (58 лет) Москва, РСФСР, СССР
Место погребения:	Донское кладбище
Партия:	1) РСДРП, позже РКП(б) (с 1900)
Награды:

Гле́б Ива́нович Бо́кий (21 июня [3 июля] 1879 — 15 ноября 1937) — российский революционер; видный деятель советских спецслужб, комиссар государственной безопасности 3-го ранга (1935). Расстрелян во время большого террора. Реабилитирован в 1956 году.

Биография

Ранние годы

Родился в Тифлисе в семье действительного статского советника, учителя, автора учебника "Основания химии" Бокия, Ивана Дмитриевича. Украинец.

Учился в Петербургском горном институте, участвовал в студенческом движении. Работал в Петербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса». Член РСДРП с 1900 года. С 1904 года — член Петербургского комитета партии.

Участник Революции 1905—07 в Петербурге. Г.Бокий 12 раз подвергался арестам, провел полтора года в одиночной камере, два с половиной года в сибирской ссылке, от побоев в тюрьме приобрел травматический туберкулез. Партийные псевдонимы — Кузьма, Дядя, Максим Иванович. С марта 1917 года — член Русского бюро ЦК РСДРП(б), делегат 7 (Апрельской) Всероссийской конференции и VI съезда РСДРП(б). С апреля 1917 года по март 1918 года — секретарь Петроградского комитета РСДРП(б). Активный участник Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде; член Петроградского ВРК. В феврале — марте 1918 года — член Комитета революционной обороны Петрограда.

Работа в ЧК-ОГПУ-НКВД

С марта 1918 года заместитель председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого, с гибелью которого — с августа по ноябрь 1918 председатель ЧК Союза коммун Северной области и Петроградской ЧК. Организатор красного террора в Петрограде и Северном регионе. Делегат VII съезда РКП(б) (1918); примыкал к «левым» коммунистам.

В 1918—1919 годах — член коллегии НКВД РСФСР. В 1919 году — начальник Особого отдела Восточного фронта, с сентября 1919 года по август 1920 года — начальник Особого отдела Туркестанского фронта, одновременно член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР, с апреля по август 1920 года — полпред ВЧК в Туркестане. С 28 января 1921 года до 25 декабря 1936 года возглавлял Специальный (шифровальный) отдел ОГПУ СССР (с июля 1934 — ГУГБ НКВД СССР). Одновременно с июля 1921 года по февраль 1922 года — член Коллегии ВЧК, с сентября 1923 года по июль 1934 — член Коллегии ОГПУ СССР, с сентября 1923 по декабрь 1930 — член коллегии НКВД РСФСР.

25 декабря 1936 года спецотдел ГУГБ НКВД СССР был преобразован в 9 отдел ГУГБ НКВД СССР. Бокий остался его начальником.

Создал лаборатории по разработке ядов и препаратов для влияния на сознание арестованных или устранения неугодных.

Был делегатом XV—XVII съездов ВКП(б). Избирался кандидатом в члены и член ВЦИК РСФСР со 2-го по 12-й созывы и ЦИК СССР 1-го и 2-го созывов. Награждён орденом Красного Знамени (08.04.1934).В 1922 году награждён знаком № 7 «Почетный работник ВЧК-ОГПУ.1917-1922(v)»

Семья

Жена Софья Александровна Доллер (ум. 1939) — дочь народников Александра Ивановича Доллера (1860—16.05.1893) и Софьи Наумовны Шехтер (1856—1920), в браке с июля 1905, развелись в 1919. В браке дочери Елена и Оксана. Оксана была замужем за Львом Разгоном, была репрессирована, погибла в лагерях. Внучка Наталья (ум. 2011).

Вторично женился на Добряковой Елене Алексеевне (1909—1956). От этого брака родилась в 1936 году дочь Алла. Внук Глеб Бокий (1960—1999) был удачливым бизнесменом.

Арест и гибель

Арестован 16 мая 1937 года при исполнении служебных обязанностей — без ордера, по устному распоряжению наркома внутренних дел СССР Н. Ежова. Согласно получившей широкое распространение неофициальной версии, это произошло сразу же после того как Ежов вызвал Бокия и объявил ему об отстранении его с поста начальника отдела без письменного приказа — «именем Сталина». На что Бокий якобы заявил: «Что мне ваш Сталин? Меня на это место Ленин поставил», — после чего был немедленно арестован. Обвинён в участии в антисоветском заговоре в НКВД с целью осуществления государственного переворота и в подготовке убийства Сталина. Имя Бокия было включено в сталинский расстрельный список, датированный 1 ноября 1937 года, однако Сталин вычеркнул его оттуда без объяснения своего решения. Через 12 дней имя Бокия было включено в другой сталинский расстрельный список, датированный 13 ноября 1937 года, и на этот раз было утверждено Сталиным. 15 ноября приговор был формально утверждён и Бокий в тот же день был расстрелян. Похоронен после кремации на Донском кладбище. Реабилитирован посмертно 27 июня 1956 года.

Интересные факты

• В журнале «Родина» № 7 2000 г. Евгений Шошков в статье «Судьбы: Звезда и смерть Глеба Бокия» утверждает:

Говорили, что залог внес за него некто Мокиевский, медиум и прорицатель. По некоторым данным, Бокий водил с ним дружбу, не раз бывал на его сеансах гипноза и даже чему-то учился — не зря же потом в НКВД под его личным контролем существовала специальная парапсихологическая лаборатория.(?).(ссылка на несуществующий источник инфо).

— [www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=441&n=20 Звезда и смерть Глеба Бокия].

В свой книге [www.amazon.com/Red-Shambhala-Magic-Prophecy-Geopolitics/dp/0835608913/ref=sr_1_1?ie=UTF8&qid=1295636606&sr=8-1 «Красная Шамбала: магия, пророчества и геополитика в сердце Азии»] (на англ. яз) профессор университета Мемфиса Андрей Знаменский подробно описывает как после Кронштадтского мятежа матросов в 1921 году и особенно после смерти Ленина Бокий ушел от активной политической деятельности и заинтересовался мистицизмом. Под влиянием своего знакомого, петроградского писателя Александра Барченко, Бокий заинтересовался буддизмом и легендой о Шамбале, пытаясь поставить эти идеи на службу коммунизму.

• Пароход Соловецкого монастыря «Святой Савватий», переименованный руководством Соловецкого лагеря особого назначения в «Глеб Бокий», служил для доставки в Соловецкий лагерь не только новых заключенных и продовольствия. На этом пароходе приезжал на Соловки и сам Глеб Бокий. Встреча с ним заключенных красочно описана в книге Бориса Ширяева «Неугасимая лампада». В концерте, данном театральной группой заключенных перед высокими чиновниками ОГПУ, прозвучала крамольная песня, которая, однако, не усугубила дальнейшую судьбу её исполнителя:

Шептали все… Но кто мог верить?
Казался всем тот слух нелеп:
Нас разгружать сюда приедет
На «Глебе Боком» — Бокий Глеб.

Всех, кто наградил нас Соловками,
Просим: приезжайте сюда сами,
Проживите здесь годочка три иль пять, —
Будете с восторгом вспоминать!

— Борис Ширяев. Неугасимая лампада

Этот же эпизод и стихотворение (в немного измененном варианте) упоминает А. И. Солженицын:

Обещали подарков нам куль
Бокий, Фельдман, Васильев и Вуль…
Всех, кто наградил нас Соловками, —
Просим: приезжайте сюда сами!
Посидите здесь годочков три иль пять —
Будете с восторгом вспоминать!

— А.И.Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ» ( часть 3, глава 2).

Образ Глеба Бокия в искусстве

• В советском художественном фильме 1975 года «Бриллианты для диктатуры пролетариата» роль Глеба Бокия сыграл актёр Сергей Жирнов.
• В российском телесериале 2009 года «Исаев» роль Бокия исполнил Александр Мезенцев.
• В сериале «Энигма» (2010) роль исполнил Антон Голышев.
• Персонаж серии романов Полины Дашковой «Источник счастья».
• В четвёртой книге Анастасии Новых «Перекрестье. Исконный Шамбалы».
• В четвёртой трилогии цикла «Око силы» Андрея Валентинова.
• В книге Андрея Васильева "Отдел 15-К"
• Упоминается в книге Лазарчука «Штурмфогель».
• Многократно упоминается в романе Захара Прилепина "Обитель".
• Упоминается в романе в письмах Николая Филиппова "Лагерь "Юный спартанец"", как друг семьи главного героя.

Литература

• [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb52.htm Бокий Г. И.] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/NKVD/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941 : справочник] / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. — М.: Звенья, 1999. — 502 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7870-0032-3.
• Первушин, А. И. Оккультный Сталин.

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:715651 Бокий, Глеб Иванович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.hrono.info/biograf/bio_b/bokiygi.php Бокий, Глеб Иванович]. На сайте «Хронос».  (Проверено 17 октября 2009)
• [www.youtube.com/watch?v=VJr90xZTBko Тантра для комиссара: Бокий, Барченко и дачная коммуна]
• [www.youtube.com/watch?v=SysqtVtoWIQ «Красная Шамбала: магия, пророчества и геополитика в сердце Азии» (на англ. яз)]
• [www.x-libri.ru/elib/prvsh000/00000199.htm Так в нашей истории появляется новый персонаж — Глеб Бокий. И с этого же момента начинается жизнь секретной лаборатории нейроэнергетики и её целевое финансирование спецотделом при ОГПУ, длившееся 12 лет — вплоть до мая 1937 года.]

Отрывок, характеризующий Бокий, Глеб Иванович

– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.