Боккино, Джорджо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джорджо Боккино
Личная информация
Оригинальное имя

Giorgio Bocchino

Гражданство

Италия Италия

Дата рождения

14 июля 1913(1913-07-14)

Место рождения

Флоренция

Дата смерти

4 декабря 1995(1995-12-04) (82 года)

Место смерти

Флоренция

Джорджо Боккино (итал. Giorgio Bocchino, 14 июля 1913 — 4 декабря 1995) — итальянский фехтовальщик на рапирах, олимпийский чемпион и чемпион мира.

Родился в 1913 году во Флоренции. В 1933 году выиграл в составе команды Международное первенство по фехтованию. На Международном первенстве 1934 года завоевал золотую медаль в составе команды и бронзовую — в индивидуальном зачёте. В 1935 году опять выиграл в составе команды Международное первенство по фехтованию. В 1936 году принял участие в Олимпийских играх в Берлине, где завоевал золотую медаль в составе команды и бронзовую — в индивидуальном зачёте.

В 1937 году Международная федерация фехтования провела первый официальный чемпионат мира по фехтованию, одновременно признав чемпионатами мира проходившие ранее Международные первенства. На чемпионате мира 1937 года Джорджо Боккино стал чемпионом в командном первенстве. В 1938 году он завоевал золотую медаль первенства мира в командном зачёте, и серебряную — в личном.

Напишите отзыв о статье "Боккино, Джорджо"



Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/bo/giorgio-bocchino-1.html Джорджо Боккино] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)


Отрывок, характеризующий Боккино, Джорджо

Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.