Боксёрский бинт

Боксёрский бинт или Кумпур — полоса ткани, которую боксёры и представители других спортивных единоборств используют для того, чтобы предотвратить травмы запястья, кулака и пальцев. Помимо этого, бинт фиксирует суставы пальцев в одну линию, тем самым придавая удару дополнительную силу. Также он впитывает пот, увеличивая срок годности перчаток.

Бинт позволяет избежать ряда травм, знакомых большинству боксёров. К примеру, в случае неправильного удара, он фиксирует сустав запястья, держа его в правильном положении. Также бинт закрепляет большой палец к кулаку, что снижает возможность получить растяжение или трещину. Очень важно, что он защищает кости, предотвращая перелом первой пястной кости, который считается профессиональной травмой боксёров.

В зависимости от ситуации каждый боксёр или тренер может использовать разные методы обмотки рук. Каждый из них имеет свои особенности: один обеспечивает хорошую фиксацию запястья, другой — отлично защищает «костяшки», третий удобен небольшим размером. Иногда даже один слой материала, намотанный на руку, обеспечивает защиту и стабильное положение руки в перчатке. Правила соревнований могут ограничивать размер бинтов и материал, из которого они изготовлены.

На тренировках один и тот же бинт может использоваться многократно. Как правило, за исключением мексиканского варианта, боксёрские бинты не эластичны. Размер бинтов может варьироваться в зависимости от правил, личных предпочтений, размера руки и размера перчатки.

Альтернативой боксёрским бинтам могут быть специальные перчатки с открытыми пальцами, надетые под стандартные перчатки. Такие перчатки экономят время (ведь бинт нужно наматывать), но они менее эффективны.

Ссылки

• [muay-thai.su/ Боксёрские бинты]
• [www.top4man.ru/menthings/531/24600/?reg=yes&SHOWALL_1=1 TOP4MAN - Екатеринбург, мужской портал]. Береги кулаки. Проверено 11 июня 2009. [www.webcitation.org/66c3CoFBr Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Боксёрский бинт

Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.