Бок, Иеронимус
Поделись знанием:
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
(перенаправлено с «Бок, Иероним»)
| Иеронимус Бок | |
| нем. Hieronymus Bock | |
 Давид Кандель. Портрет Иеронимуса Бока (1546) | |
| Место смерти: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Систематик живой природы | |
|
Названия растений, описанных им, могут отмечаться сокращением «H.Bock»
С точки зрения Международного кодекса ботанической номенклатуры научные названия растений, обнародованные до 1 мая 1753 г., не считаются действительно опубликованными, и в современной научной литературе это сокращение практически не встречается. [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=882-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI |
Иеронимус Бок (нем. Hieronymus Bock), латинизированное имя — Трагус (лат. Tragus) (1498 — 21 февраля 1554) — немецкий ботаник, врач и лютеранский проповедник[1].
Биография
Иеронимус Бок родился в 1498 году[1][2].
В 1522 году он получил должность преподавателя и ботаника в Цвайбрюккене, резиденции герцога Людвига II[3]. Одним из его учеников был Якоб Дитрих Мюллер, позже известный как Якоб Теодор Табернемонтанус (ок. 1522—1590), автор известного травника.
В 1546 году Иеронимус Бок написал научную работу Kreuterbuch[4]. В работе Иеронимуса Бока Kreuterbuch есть глава на 5 страницах, содержащая описания около 10 шляпочных грибов и трутовиков, описаны распространение, сезон, указывается съедобность или ядовитость и способы приготовления грибов. У Бока имеются сопоставления описаний с классическими античными трудами[5].
Его ботанические, медицинские и фармакологические исследования составляли основу его научной деятельности и главное дело в его жизни[3].
Иеронимус Бок умер в городе Хорнбах[1][2] 21 февраля 1554 года[3][1].
Научные работы
- New Kreuterbuch von Underscheidt, Würckung und Namen der Kreuter, so in teutschen Landen wachsen / von Hieronymus Bock. — Straßburg, 1546[4].
Почести
Шарль Плюмье назвал в его честь род растений трагия (Tragia)[6] семейства Молочайные[7]. Позже это название было принято Карлом Линнеем[8][9]. Также Линней назвал в его честь род трагус (Tragus) семейства Злаки.
- Иллюстрации из работы Kräuterbuch
- Wald Holder.png
- Bock fraisier.jpg
- Hiero Bock Fungi.png
Шляпочные грибы и трутовики
Напишите отзыв о статье "Бок, Иеронимус"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb00016318/images/index.html?seite=363 Hieronymus Bock (Tragus)]
- ↑ 1 2 [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00008360/images/index.html?seite=768 Hieronymus Bock (Tragus)]
- ↑ 1 2 3 [www.bautz.de/bbkl/b/bock_h.shtml Hieronymus Bock]
- ↑ 1 2 [nbn-resolving.de/urn:nbn:de:hbz:061:2-12611 Bock, Hieronymus: New Kreuterbuch von Underscheidt, Würckung und Namen der Kreuter, so in teutschen Landen wachsen, Straßburg 1546]
- ↑ Курсанов Л. И. Очерк развития микологии // Микология. — М.: Учпедгиз, 1940.
- ↑ Charles Plumier: Nova Plantarum Americanarum Genera. Leiden 1703, S. 14.
- ↑ [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=28424 Integrated Taxonomic Information System: Tragia L.]
- ↑ Carl von Linné: Critica Botanica. Leiden 1737, S. 94.
- ↑ Carl von Linné: Genera Plantarum. Leiden 1742, S. 448.
Литература
- Adolf Engler: Bock, Hieronymus. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 2, Duncker & Humblot, Leipzig 1875, S. 766. (нем.)
- Hermann Ziegenspeck: Bock (Tragus), Hieronymus. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 2, Duncker & Humblot, Berlin 1955, S. 343. (нем.)
- Thomas Bergholz: Bock, Hieronymus. In: Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon (BBKL). Band 25, Nordhausen 2005, ISBN 3-88309-332-7, Sp. 81-86. (нем.)
- F. W. E. Roth: Hieronymus Bock, genannt Tragus. Prediger, Arzt und Botaniker 1498 bis 1554, nach seinem Leben und Wirken dargestellt. In: Mitteilungen des Historischen Vereins der Pfalz, Band 23, 1899, S. 25-74. (нем.)
- Gerhard Staat: Der berühmteste badisch-pfälzische Botaniker, Hieronymus Bock. In: Jahrbuch des Landkreises Kaiserslautern. Band 6, 1968, S. 155—119. (нем.)
- Курсанов Л. И. Очерк развития микологии // Микология. — М.: Учпедгиз, 1940. (рус.)
- Ziegenspeck, Hermann, [www.deutsche-biographie.de/pnd118660381.html Bock, Hieronymus] // Neue Deutsche Biographie 2 (1955), S. 343
Ссылки
- [d-nb.info/gnd/118660381/about/html DNB, Katalog der Deutschen Nationalbibliothek: Hieronymus Bock] (нем.)
- [num-scd-ulp.u-strasbg.fr:8080/view/authors/Bock,_Hieronymus.html Hieronymus Bock] (фр.)
- [www.bautz.de/bbkl/b/bock_h.shtml Hieronymus Bock] (нем.)
- [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00008360/images/index.html?seite=768 Allgemeine deutsche Biographie & Neue deutsche Biographie (Digitale Register): Hieronymus Bock (Tragus)] (нем.)
- [daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb00016318/images/index.html?seite=363 Allgemeine deutsche Biographie & Neue deutsche Biographie (Digitale Register). Berlin, 1955: Hieronymus Bock (Tragus)] (нем.)
- [www.klosterstadt-hornbach.de/?Tourismus:Ausstellung_Hieronymus_Bock Ausstellung Hieronymus Bock] (нем.)
- [www.joerg-sieger.de/isenheim/texte/hinweis/i_10fd.htm#d Ein kurzer Auszug aus Bocks Kräuterbuch] (нем.)
- [www.dlib.si/v2/Details.aspx?URN=URN:NBN:SI:doc-MCI4NSIB Kreutterbuch: darin Underscheidt Namen unnd Würckung der Kreutter] (нем.)
Отрывок, характеризующий Бок, Иеронимус
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
