Боланд, Ханс

Ханс Боланд
нидерл. Hans Boland
Дата рождения:	1951(1951)
Место рождения:	Джакарта
Научная сфера:	филолог
Учёное звание:	доктор философии (PhD) по филологии
Альма-матер:	Амстердамский университет

Ханс Боланд (нидерл. Hans Boland; род. 1951, Джакарта) — нидерландский филолог-славист и переводчик.

Биография

Окончил Амстердамский университет (1972), стажировался в разные годы в СССР, Испании, Англии. В 1983 году защитил докторскую диссертацию, посвящённую анализу ритмики «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. В 1992—1996 гг. преподавал нидерландский язык и литературу в Санкт-Петербургском университете.

В переводе Боланда на нидерландский язык издано собрание стихотворных произведений А. С. Пушкина, в том числе поэмы «Медный всадник», «Граф Нулин», «Руслан и Людмила», роман в стихах «Евгений Онегин», несколько стихотворных томов; выступая по случаю завершения Боландом этой работы, министр иностранных дел Нидерландов Франс Тиммерманс подчеркнул: «Это огромный дар для голландского читателя. И это огромный дар для голландского языка». Кроме того, в переводах Боланда в Нидерландах вышли книги стихов Михаила Лермонтова, Анны Ахматовой, Николая Гумилёва, Евгения Рейна, Алексея Пурина, а также роман Фёдора Достоевского «Бесы» (за перевод последнего Боланд в 2009 г. получил ежегодную премию нидерландского переводческого журнала «Filter»). В периодике публиковались его переводы из Ивана Крылова (басня «Демьянова уха»), Осипа Мандельштама, Варлама Шаламова, Венедикта Ерофеева, Владимира Набокова, Тимура Кибирова, Игоря Губермана, Бориса Рыжего, а также Шандора Петёфи и Константиноса Кавафиса.

Боланд также опубликовал учебник нидерландского языка для русских студентов «Goed zo!» (совместно с Ириной Михайловой, 1998, переиздание 2005). Преподаёт в Амстердамском свободном университете. В 2010 году удостоен премии RusPrix, присуждаемый за вклад в российско-нидерландское сотрудничество.

В 2014 году вышел роман «Нежный герой» за авторством Боланда. Главный герой романа — родившийся в Джакарте путешественник, влюбленный в юношу.

Отказ от государственной награды Россиии

26 августа 2014 года Боланд получил приглашение на церемонию вручения медали Пушкина президентом России Владимиром Путиным в Кремле. Однако он отказался принять награду, заявив при этом:

Я бы с огромной благодарностью принял оказанную мне честь, если бы не Ваш президент, поведение и образ мыслей которого я презираю. Он представляет большую опасность для свободы и мира нашей планеты. Дай Бог, чтобы его «идеалы» в ближайшее время были полностью уничтожены. Любая связь между ним и мной, его именем и именем Пушкина для меня отвратительна и невыносима

— «Новая Газета». [www.novayagazeta.ru/news/1686693.html Известный нидерландский переводчик отказался принять награду из рук Владимира Путина.] (06.09.2014 г.).

В итоге указ о его награждении подписан не был.

Отрывок, характеризующий Боланд, Ханс

Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.