Болгарская, Гульсум Мусеевна
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок. Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
|
Гульсум Мусеевна Болгарская | ||||
Өммегөлсем Муса кызы Әҗимова-Колмәмәт-Мостафина | ||||
Имя при рождении: |
Мустафина Азимова-Кульмамет | |||
---|---|---|---|---|
Место рождения: | ||||
Место смерти: | ||||
Профессия: | ||||
Гражданство: | ||||
Годы активности: | ||||
Псевдонимы: |
Болгарская | |||
Театр: | ||||
Награды: |
|
Гульсум Мусеевна Болгарская (Азимова-Кульмамет-Мустафина) (15 октября 1891, Казань — 9 января 1968, там же), (тат. Өммегөлсем Муса кызы Әҗимова-Колмәмәт-Мостафина) — татарская актриса, Народная артистка Татарской АССР, Заслуженная артистка РСФСР.
Биография
- Родилась в Казани 15 октября 1891 года.
- Отец - Муса Мостафин.
- Сестры: Зәйнәп, Оркыя, Нәфисә.
- Первый муж - Барый Болгарский (1884-1927, Габделбарый Фәтхулла улы Фәйзуллин), драматический актёр.
- Второй муж - Хәмит Колмәмәт (1895-1942, Габделхәмит Мөхәммәт улы Әҗимов), драматический актёр.
- С 1910 года начала работать в труппе «САЙАР (Странствующий)». Вступив в труппу, она начинает играть очень много — иногда в одном спектакле выходила на сцену в нескольких ролях.
«С наступлением весны мы, голодающие артисты, разместившись на бочках в четвёртом классе парохода, отправлялись на гастроли в поволжские города. Приехав в какой-нибудь город, мы обыкновенно искали самые дешёвые номера и всей труппой занимали одну маленькую комнату. В те времена получить разрешение на постановку спектаклей было чрезвычайно трудно. Поэтому приходилось прибегать к самым различным уловкам и хитростям. Частенько из-за плохих сборов оказывались в затруднительном положении. Куда бы мы ни ехали, всюду нас ожидало безнадежье и голод».— воспоминания Гульсум Болгарской
Её творчество сформировалось до Октябрьской революции. С первых дней Советской власти актриса стала работать в драматической труппе, созданной Центральной Мусульманской военной коллегией при Народном комиссариате по военным делам РСФСР. В годы Гражданской войны 1917-22 годов она выступала в военных клубах перед красноармейцами, рабочими. Затем она становится актрисой Первой татарской советской драматической труппы.
- В 1917 году в журнале «АНГ (Мысль)» видный театральный критик Габдрахман Карам писал, что «татарский театр в своей бытности по-настоящему воспитал двух актрис. Одна из них — Сахибжамал Гиззатуллина-Волжская, вторая — это Гульсум Болгарская. И если в будущем напишут историю театра, то на самом почетном месте, на первом месте, несомненно, поставят имя Болгарской».
- С 1922 по 1968 годы — артистка Татарского государственного академического театра имени Галиаскара Камала.
- С 1946 года - член КПСС.
- В последние годы жизни актриса играла в основном разноплановых старух в спектаклях, поставленных по национальной драматургии.
- Неоднократно избиралась депутатом районного Совета, была постоянным членом художественного совета Академического театра.
- Умерла 9 января 1968 года в Казани. Похоронена на Татарском кладбище в Ново-Татарской слободе Казани рядом с Зайни Султановым, Бари Болгарским, Габдуллой Тукаем и другими выдающимися деятелями татарской национальной культуры.
Роли
- В пьесах Галиаскара Камала:
- Хамида — «БҮЛӘК ӨЧЕН (Ради подарка)»
- служанка, Гайша, Гайна, позже Җәмилә (Джамиля) - «БӘХЕТСЕЗ ЕГЕТ (Несчастный юноша)»
- Сарбижамал — «РАЗВРАТ»
- Гафифа — «БЕРЕНЧЕ ТЕАТР (Первый театр)»
- Гюльжиган — «БАНКРОТ»
- В пьесах Карима Тинчурина:
- Одна из жен Ишана «[www.millattashlar.ru/index.php/%D0%97%D3%98%D2%A2%D0%93%D3%98%D0%A0_%D0%A8%D3%98%D0%9B_(%D0%93%D0%BE%D0%BB%D1%83%D0%B1%D0%B0%D1%8F_%D1%88%D0%B0%D0%BB%D1%8C) ЗӘҢГӘР ШӘЛ (Голубая шаль)]»
- Мәхмүдә (Махмуда) «АЛАР ӨЧӘҮ ИДЕ (Их было трое)»
- Зөһрәбикә (Зухра бика) «БЕРЕНЧЕ ЧӘЧӘКЛӘР (Первые цветы)»
- Бикә «ИЛ (Страна)»
- Шафика — «ЖАЛКОЕ ДИТЯ» Намика Кемаля
- Магисылу - «ГОЛОД ЗАСТАВИЛ» Яруллы Валеева
- Салима — «ТИГЕЗСЕЗЛӘР (Неравные)» Фатиха Амирхана
- Луиза — «МӘКЕР ҺӘМ МӘХӘББӘТ (Коварство и любовь)» Фридриха Шиллера (перевод Фатиха Амирхана)
- Раневская — «ВИШНЕВЫЙ САД» Антона Павловича Чехова
- Татьяна - «МЕЩАНЕ» Алексея Максимовича Горького
- Зулейха — «Молодая жизнь» Гафура Кулахметова
- в пьесах Александра Николаевича Островского:
- Катерина, позже Марфа Игнатовна Кабанова (Кабаниха) — «ЯШЕНЛЕ ЯҢГЫР (Грозе)»
- Полина — «ДОХОДНОЕ МЕСТО»
- Кручинина — «БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЙ»
- Няня Арина - «ЯРЛЫЛЫК ГАЕП ТҮГЕЛ (Бедность не порок)»
- Гертруда - «ГАМЛЕТЕ» Вильяма Шекспира
Гюльжамал — «НАДИРШАҺ (Надир-шах)» Наримана Нариманова
Награды и звания
- Народная артистка Татарской АССР — с 1923 года
- Заслуженная артистка РСФСР — с 1926 года. «Наркомпрос по соглашению с ЦК Всерабисом в ознаменование долголетней работы на сцене Татарского театра Гульсум Болгарской присваивает ей звание Заслуженной артистки Советских театров».
— распоряжение Луначарского А.В.
- Орден «Знак Почёта» (1940 год)
- орден «Трудового Красного Знамени» (1957 год)
Память
- Могила Гульсум Мусеевны Болгарской на татарском кладбище в Казани.
- В Театральном музее имени Алексея Александровича Бахрушина хранятся фотопортреты Гульсум Болгарской, снятые в ролях.
Интересные факты
Стать актрисой ей помогла счастливая случайность. Однажды, придя со своей подругой Зайнаб (сестрой одной из актрис Фахрии Кудашевой-Арской) смотреть спектакль труппы «Сайяр», её пригласили за кулисы, попросили «выручить их из беды» — выйти на сцену и произнести одну лишь фразу. Естественно, Гульсум испугалась, отговаривалась. Но её уговорили. После окончания спектакля руководитель труппы Габдулла Кариев горячо поздравил её и предложил ей стать актрисой.
Напишите отзыв о статье "Болгарская, Гульсум Мусеевна"
Литература
- «Татарский энциклопедический словарь» [www.millattashlar.ru/index.php/%D0%98%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%82_%D0%A2%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%B8_%D0%90%D0%9D_%D0%A0%D0%A2 Институт Татарской энциклопедии АН РТ], Казань, 1999
- Д.А.Гимранова «Татарская энциклопедия» [www.millattashlar.ru/index.php/%D0%98%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%82_%D0%A2%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%B8_%D0%90%D0%9D_%D0%A0%D0%A2 Институт Татарской энциклопедии АН РТ], Казань, 2002
- Ф.Шарафеев «Гульсум Болгарская» Казань, 1957
- «Театральная энциклопедия». Том 1, Главный редактор С.С.Мокульский, «Советская энциклопедия», Москва, 1961
- «Народные артисты. Искусство Советской Татарии» Издательство «Таткнигоиздат», Казань, 1980.
- Д.Гыймранова «Гөлсем Болгарская» Издательство «Таткнигоиздат», Казань, 1981
Ссылки
- [www.millattashlar.ru/index.php/%D0%91%D0%BE%D0%BB%D0%B3%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%93%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%81%D1%83%D0%BC_%D0%9C%D1%83%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Болгарская_Гульсум_Мусеевна]
- [istoriya-teatra.ru/theatre/item/f00/s01/e0001388/index.shtml Болгарская (Азимова) Гульсум Мусеевна]
- [foto.mail.ru/community/tatarska_musica/5/73.html Фото 1940 год]
- [my.mail.ru/community/tatarska_musica/54ACC3C4D977602E.html 120 лет со дня рождения]
- [foto.mail.ru/community/tatarska_musica/72 Артистическая деятельность в фотографиях]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Для улучшения этой статьи желательно?: - Проставив сноски, внести более точные указания на источники.
Отрывок, характеризующий Болгарская, Гульсум Мусеевна
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Казани
- Умершие в Казани
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы СССР
- Актрисы России
- Актрисы XX века
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Заслуженные артисты РСФСР
- Члены КПСС
- Татарский театр
- Персоналии:Татарский театр имени Галиаскара Камала
- Похороненные на Татарском кладбище Казани