Болгарская операция
| Болгарская операция | |||
| Основной конфликт: Великая Отечественная война | |||
 Советско-германский фронт с августа 1943 по 31 декабря 1944 | |||
| Дата |
5 — 9 сентября 1944 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа Красной Армии | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Болгарская операция (5—9 сентября 1944 года) — военная операция вооружённых сил СССР против войск Германии и Болгарии в ходе Великой Отечественной войны. Во время операции никакого сопротивления советским войскам оказано не было.
Предыстория
Разгром немецко-румынских войск под Яссами и Кишинёвом, освобождение Румынии и выход 3-го Украинского фронта на румыно-болгарскую границу оказали огромное влияние на внутреннее и международное положение Болгарии.
Летом 1944 страна переживала глубокий экономический и политический кризис. Народное хозяйство оказалось истощённым. Значительная часть населения вела полуголодное существование.
Формально Болгария не участвовала в войне против СССР из-за того, что велика была симпатия болгар к русским как освободителям от турецкого ига. Но немецкие войска пользовались аэродромами, морскими портами, железными дорогами этой страны для военных целей. Болгарские войска несли оккупационную службу в Греции и Югославии и высвобождали тем самым немецкие дивизии для войны против СССР.
Весной и летом 1944 Советское правительство неоднократно обращалось к правительству Болгарии с предложением разорвать союз с Германией и соблюдать нейтралитет.
- так, 18 мая 1944 года правительство СССР потребовало от правительства Болгарии прекратить оказание помощи немецкой армии[1].
- 12 августа 1944 года правительство СССР повторно потребовало от правительства Болгарии прекратить оказание помощи немецкой армии[1].
В ответ болгарские правительственные круги предпринимали различные манёвры. Одним из них в июне 1944 года была смена правительства Божилова правительством И. Багрянова, столь же пронемецким. Затем, 2 сентября 1944 года, правительство Багрянова было отправлено в отставку и вместо него было сформировано правительство К. Муравиева.
26 августа 1944 года правительство Багрянова объявило о полном нейтралитете Болгарии и потребовало вывода германских войск из страны. При этом, правительство Багрянова не принимало мер, чтобы воспрепятствовать проходу отступавших немецких войск через территорию Болгарии.
В этот же день, 26 августа 1944 года командование немецких войск в Болгарии отдало приказ о переформировании всех немецких воинских частей в шесть боевых групп (в Варне, Русе, Пловдиве, Софии, Видине и Дупнице) и приведении их в боевую готовность «на случай антинемецких выступлений в Болгарии»[2].
26 августа 1944 года и в последующие дни, после объявления о нейтралитете Болгарии[3]:
- отступавшие с территории Румынии немецкие войска вступали на территорию Болгарии с техникой и вооружением, продолжали движение по территории Болгарии и проходили на территорию Югославии;
- в порт Русе прибыли 23 немецких судна, но правительство Болгарии не предприняло в их отношении никаких мер по интернированию;
- в период с 26 по 30 августа 1944 года, не встречая противодействия со стороны правительства Болгарии, немцы затопили 74 военных корабля, находившихся в болгарских портах (7 подлодок, 32 миноносца, 4 крупных военных транспорта, 26 десантных барж и др.)
Поскольку по состоянию на 5 сентября 1944 года на территории Болгарии насчитывалось 30 тыс. немецких военнослужащих[4], правительство СССР в ноте от 5 сентября расценило деятельность правительства Муравиева как продолжение внешней политики правительства Багрянова (несмотря на заявление о нейтралитете) и объявило, что находится в состоянии войны с Болгарией.
Силы сторон
По состоянию на 5 сентября 1944 года общая численность болгарской армии составляла 510 тыс. человек[5]: 26 дивизий и 7 бригад. Но войскам 3-го Украинского фронта противостояли лишь 4 дивизии и 2 бригады. Болгария имела свыше 250 самолётов.
К началу сентября 1944 года в составе военно-морских сил Болгарии насчитывалось 80 боевых и вспомогательных судов[6]; кроме того, в портах Варна и Бургас находились корабли немецкого военно-морского флота.
3-й Украинский фронт и Черноморский флот располагали значительными силами, способными подавить любое сопротивление. Командующий фронтом, исходя из директивы Ставки, поставил конкретные задачи перед 46-й, 57-й, 37-й и 17-й воздушной армиями, а также 7-м и 4-м гвардейским мехкорпусами[7]. Черноморский флот должен был морским и воздушно-посадочным десантами во взаимодействии с мехкорпусами овладеть Варной и Бургасом.
Ход операции
5 сентября советские войска 3-го Украинского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом вышли к румыно-болгарской границе в Добрудже.
Политическая обстановка в Болгарии всё больше накалялась. Последовал запрет Муравиевым деятельности демократических партий Отечественного фронта. 7 сентября, когда уже стало ясно, что Красная Армия вступит в Болгарию, ЦК БКП и Главный штаб Народно-освободительной армии определили дату восстания в Софии — 9 сентября.
Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам 3-го Украинского фронта и Черноморскому флоту начать 8 сентября боевые действия против Болгарии, выйти 12 сентября на линию Русе, Палатица, Карнобат, Бургас и здесь приостановить движение. Вопрос о дальнейшем наступлении Ставка предлагала решить в зависимости от хода восстания болгарского народа.
8 сентября передовые стрелковые части вступили в Болгарию. Затем, обогнав их, устремились вглубь страны механизированные корпуса. Они продвигались, не встречая сопротивления. 9 сентября передовые части вышли на заданный рубеж. Корабли Черноморского флота вошли в порты Варна и Бургас. Болгарские корабли не оказали противодействия, а весь германский флот по приказу германского командования к тому времени уже был затоплен. Немецкие моряки покинули Болгарию.
В ночь с 8 на 9 сентября началось восстание в Софии, правительство Муравиева было свергнуто, образовано правительство Отечественного фронта во главе с К. Георгиевым.
В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования, с 22 часов 00 минут 9 сентября 1944 года боевые действия советских войск против Болгарии были прекращены[8].
Итоги
Правительство Отечественного фронта объявило войну Германии и её последнему сателлиту — Венгрии, распустило парламент, полицию, предприняло чистку государственного аппарата и перестройку армии, запретило нацистские организации. Болгарские войска эвакуировались из Греции и юго-восточных районов Югославии.
Напишите отзыв о статье "Болгарская операция"
Примечания
- ↑ 1 2 В. Д. Дементьев. Освободительная миссия Советской Армии. М., Воениздат, 1984. стр.13
- ↑ Освободительная миссия советских вооружённых сил на Балканах / отв. ред. д. ист. н. А. Г. Хорьков. М., «Наука», 1989. стр.47
- ↑ Ангел Наков. Интернациональная миссия советских войск в Болгарии. М., «Наука», 1973. стр.22-23
- ↑ Р. Эрнест Дюпюи, Тревор Н. Дюпюи. Всемирная история войн (в 4-х тт.). Книга 4 (1925—1997). СПб., М., «Полигон — АСТ», 1998. стр.304
- ↑ Освободительная миссия советских вооружённых сил на Балканах / отв. ред. д. ист. н. А. Г. Хорьков. М., «Наука», 1989. стр.137
- ↑ Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М., изд-во АПН «Новости», 1971. стр.553-554
- ↑ Жуков, Г. К.: Воспоминания и размышления, 1969 г.; М.: Агентство печати Новости — стр. 581
- ↑ Н. Г. Кузнецов. Курсом к победе. М., Воениздат, 1987. стр.396
Литература
- Великая Отечественная война Советского союза 1941—1945: Краткая история
Отрывок, характеризующий Болгарская операция
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
