Болгарская церковь Святого Стефана
Це́рковь свято́го Стефа́на (болг. Свети Стефан, тур. Aya Stefan или тур. Bulgar Kilisesi — Болгарская церковь) — православный храм в честь Первомученика Стефана, принадлежащий болгарской общине Стамбула (в юрисдикции Константинопольского Патриархата). Церковь полностью изготовлена из чугуна[1]. Один из немногих оставшихся в мире храмов из этого материала[2].
В истории данный храм (прежнее деревянное здание) знаменит тем, что в нём первый болгарский Экзарх Анфим 11 мая 1872 года, в день памяти святых Мефодия и Кирилла, вопреки запрету Патриархии, совершил литургию, во время которой был торжественно прочитан акт о провозглашении автокефальной Болгарской Церкви (см. Греко-болгарская схизма). Вплоть до 1912 года церковь Святого Стефана в Стамбуле являлась главным кафедральным собором Болгарского экзархата. Церковь возвращена болгарской общине правительством Турции в 2012 году[3]).
Содержание
Деревянная церковь
Болгары в Османской империи после 1766 года подчинялись в церковном отношении Вселенскому патриархату, однако в XIX веке, в связи с ростом национального сознания, встал вопрос о возрождении национальной Православной Церкви, равно как о строительстве церковных зданий, где служба велась бы на церковнославянском языке. В 1849 году году, во 2-е патриаршество Анфима IV, на нужды болгарской общины в Константинополе молдавским фанариотом болгарского происхождения князем Стефаном Богориди (греч. Στέφανος Βογορίδης; также известен как Стойко Богоров; 1775—1859) было пожертвовано деревянное здание между площадями Фенер и Балат, недалеко от резиденции Вселенского Патриарха.
Церковь была освящена 9 октября 1849 года и стала одним из очагов болгарского национального возрождения.
Здесь 28 февраля 1870 года был зачитан фирман султана Абдул-Азиза, в котором болгары признавалась отдельным этносом с правом на автономную Церковь под именем «Болгарский экзархат».
До 1912 года церковь (сперва деревянная, затем железная) была главным кафедральным собором экзархата.
Железная церковь
После того, как первоначальное деревянное строение пострадало от пожара, было решено построить на том же месте здание больших размеров.
Указом турецкого султана от 25 июня 1890 года было разрешено строительство нового храма на месте Деревянной церкви. Основной камень нового храма заложил 27 апреля 1892 года экзарх Иосиф I.
Была выбрана железная конструкция из-за того, что грунт достаточно слабый для строительства железобетонного здания. Проект здания был создан Ховсепом Азнавуром, армянином, проживавшим в Стамбуле. В результате международного конкурса заказ на производство металлических частей здания был выигран австрийской компанией «R. Ph. Waagner». Готовые части, весящие около 500 тонн, которые были изготовлены в Вене в 1893—1896 годах, затем транспортировались в Стамбул судном через Дунай и Чёрное море. Каркас церкви был сделан из стали, а стены — из листов жести, которые были закреплены к основаниям болтами, гайками, заклепками и сварками — всего около 4 миллионов. Сборка Железной церкви завершена 14 июля 1896 года. Из первоначальной деревянной церкви был сохранен только напрестольный камень алтаря в качестве памятника, напоминающего об исторической роли храма на протяжении полвека.
Церковь была закончена строительством в 1898 году и освящена болгарским экзархом Иосифом 8 сентября того же года.
27 декабря 2010 года, в день святого Стефана, в церкви прошло мемориальное богослужение. Купола были накануне покрыты золотыми листами[4].
15 июня 2012 г. церковь была возвращена болгарской общине постановлением правительства Турции[3].
В церковной ограде погребены болгарские церковные деятели — Иларион Макариопольский, Авксентий Велешский, Паисий Пловдивский и Парфениий Зографский.
Архитектура и убранство
Здание представляет из себя трёхнефную базилику крестообразной формы. Алтарь церкви обращён в сторону бухты Золотой Рог. Над притвором расположена сорокаметровая колокольня, изначально шесть колоколов которой были отлиты в Ярославле на фабрике Петра Оловянишикова. Два из них существуют по настоящее время.
Интерьер церкви создан в стиле модерн (первый пример использования этого стиля в Стамбуле). Иконостас был первоначально разработан по католическим образцам, в результате секретарь экзархата был вынужден обратиться к русским мастерам. В итоге иконостас церкви так же был создан московской фирмой Николая Ахапкина. Иконы написаны русским художником Клавдием Лебедевым.
В богатом декоре церкви присутствуют элементы неоготики и необарокко.
Галерея
- Sv stefan view from back.jpg
Вид с бухты Золотой Рог
- Sv stefan view from front-left.jpg
Вид со стороны входа
- Sv stefan corrosion.jpg
Коррозия поверхности
- Sv stefan interior.jpg
Иконостас
См. также
Напишите отзыв о статье "Болгарская церковь Святого Стефана"
Примечания
- ↑ Deleon J. [books.google.ru/books?id=TJG4AAAAIAAJ&q=%22The+Church+of+St.+Stephen+is+a+Gothic+building+entirely+constructed+of+cast+iron%22&dq=%22The+Church+of+St.+Stephen+is+a+Gothic+building+entirely+constructed+of+cast+iron%22&hl=ru&sa=X&ei=ASl2UuyyFIPY4wS6m4DwAg&ved=0CC8Q6AEwAA Ancient districts on the Golden Horn: Balat, Hasköy, Fener, Ayvansaray]. — Gözlem Gazetecilik Basın ve Yayın, 1991. — P. 80. — ISBN 9789759539214.
- ↑ Selcan Hacaoglu. [news.google.com/newspapers?nid=266&dat=20020215&id=P_wrAAAAIBAJ&sjid=RG0FAAAAIBAJ&pg=3746,4442361 Historic church in Turkey set to get a face lift] (англ.), Kentucky New Era (15 February 2002). Проверено 3 ноября 2013.
- ↑ 1 2 [www.hurriyetdailynews.com/bulgarian-turks-get-foundation-properties-back.aspx?pageID=238&nID=23213&NewsCatID=339 Bulgarian-Turks get foundation properties back] Daily News, 15 июня 2012.
- ↑ Работу профинансировали болгарские бизнесмены из Пловдива.
Ссылки
- [www.svetistephan.com/ru/ststefan.htm Железная церковь Св. Стефана] на сайте болгарской православной общины в Стамбуле
Отрывок, характеризующий Болгарская церковь Святого Стефана
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
