Болгарское ополчение

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Болгарское ополчение в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов — часть русской армии, составлена из болгар-добровольцев, воевавшие против Османской империи под командованием генерала Николая Григорьевича Столетова[1]. Рядовые участники ополчения назывались «ополченцы-поборники».

18 мая 1877 года недалеко от города Плоешти делегация из города Самары, во главе которой были Ефим Кожевников и Пётр Алабин, торжественно вручила Знаменной роте болгарского ополчения — 3-я рота из 3-й дружине — Самарское знамя. Болгарские ополченцы сражались с ним в битвах за Стара-Загору и Нова-Загору, за Шипку и Шейново.





Формирование болгарского ополчения

В октябре 1876 г. известный знаток востока и доверенный деятель славянских благотворительных комитетов, отставной генерал-майор Ростислав Фадеев представил начальнику главного штаба, генерал-адъютанту графу Гейдену, особую записку, озаглавленную: «Болгарское дело в турецкой войне», в которой старался выяснить наше положение в случае войны с Турцией. В записке этой генерал Фадеев решительно высказывался за привлечение к военным действиям болгарских добровольцев через посредство болгарских комитетов. Таких добровольцев предполагалось набрать 15 000 и присоединить к ним 5 000 отпускных русских солдат, а для командования ими собрать всех служивших в России офицеров из болгар.

Записка генерала Фадеева была представлена военному министру и доведена до сведения Императора Александра II.

Война с Турцией была решена окончательно осенью 1876 года в Крыму, где находился тогда Александр II. Там же, в присутствии Великого Князя Николая Николаевича, избранного на должность Главнокомандующего, были обсуждены все предварительные военные меры, в том числе и формирование болгарских дружин.

Во главе Болгарского ополчения решено было поставить, по представлению военного министра, генерального штаба генерал-майора Столетова.

31-го марта 1877 в Армянское подворье собрались около 700 болгарских добровольцев. Когда им сообщили, что они поступают под начальство генерала Столетова, болгары закричали: «Ура! Да живей русский Царь и майка Руссия!».

Форма и обмундирование болгарских ополченцев

Барашковая шапка по образцу местной, с цветным суконным верхом; кафтан (мундир) тёмнозелёного или чёрного сукна, как у моряков, с отложным воротником, без талии, двубортный, с металлическими гладкими пуговицами, с перемычкою сзади, с двумя карманами по бокам и с красными плечевыми погонами; шаровары темно-зелёного или чёрного сукна, на манер местных. широкие вверху и узкие внизу; плащ (шинель) по образцу наших для нижних чинов, из серого сукна, с красными плечевыми погонами, но без петлиц на воротнике; сапоги тоже по образцу наших для нижних чинов с правом заменить их со временем местными опанками; галстук; ремень поясной с пряжкою; по 2 патронные сумки на человека, каждая на 30 патронов; мешок (вместо ранца) с суконными, подшитыми холстом, подвязками; железный котелок; суконные портянки; рубашки из холста; исподние брюки из подкладочного холста; суконные рукавицы и шерстяные варежки.

Состав болгарского ополчения

По сформировании 6-ти болгарских дружин офицеры, назначенные состоять в них, были распределены следующим образом:

  • Начальник ополчения — генерального штаба генерал-майор Столетов (Ему были даны права начальника дивизии; подчинялся он непосредственно начальнику штаба действующей армии).
  • Начальник штаба — генерального штаба подполковник Рынкевич.
  • Адъютант по хозяйственной части — гвардии штабс-капитан Ильин.
  • Адъютант по строевой части — штабс-ротмистр Сухотин.
  • Ординарцы: гв. штабс-ротмистры Неверов и Лукашев и поручик Сухонин.
  • Интендант ополчения-полковник Исаев.
  • Прикоманд. к штабу: гв. штабс-капитан Чиляев, капитаны Янович, Бфремов и Мерчанский.

I бригада

Командир дружины подполковник Кесяков (переименован из гвардии, болгарин по происхождению) Дружинный адъютант поручик Новицкий, Дружинный казначей поручик Зякин

    • Командир 1-й роты капитан Илышев
    • Командир 2-й роты капитан Стрижевский
    • Командир 3-й роты штабс-капитан Полянский
    • Командир 4-й роты штабс-капитан Красинский
    • Командир 5-й роты штабс-капитан Колесинский
    • Субалтерн-офицеры подпоручик Делов и Стоянов (болгары)
    • Прикомандированные: штабс-капитаны Лобановский и Ламбухин, поручики Прилуцкий и Савельев, гв. подпоручик Соллогуб и прапорщик Вальднер
    • Врач надворный советник Бонев (болгарин), который впоследствии был назначен старшим врачом ополчения
  • 2-я дружина

Командир дружины майор Куртьянов Дружинный адъютант поручик Богушевский

    • Командир 1-й роты капитан Медынский
    • Командир 2-й роты капитан Гурский
    • Командир 3-й роты штабс-капитан Малинин
    • Командир 4-й роты штабс-капитан Морозов
    • Командир 5-й роты штабс-капитан Обнинский
    • Прикомандированные: штабс-капитан Волгин, поручик Сокольский, поручик Шиваров (болгарин), поручик Скорняков; юнкеры Блысков, Попов, Паница, Узунов (болгары)
    • Врач Мирков (болгарин)

II бригада

Командир бригады флигель-адъютант, полковник князь Вяземский Бригадный адъютант поручик Астафьев, Бригадный священник о. Драганов

  • 3-я дружина

Командир дружины подполковник Калитин Дружинный адъютант подпоручик Поликарпов, Дружинный казначей поручик Беляев, Заведующий оружием поручик Попов

    • Командир 1-й роты капитан Федоров
    • Командир 2-й роты штабс-капитан Усов
    • Командир 3-й роты штабс-капитан Попов
    • Командир 4-й роты поручик Филов (болгар.)
    • Командир 5-й роты штабс-капитан Стессель
    • Субалтерн-офицеры поручик Живарев, подпоручик Добровский, подпоручик Кисов (болгарин), подпоручик Гуджев (болгарин), прапорщик Лазарев и прапорщик Болышев

Врач Вязанков (болгарин)

  • 4-я дружина

Командир дружины майор Редькин Дружинный адъютант поручик Коростелев, Дружинный казначей поручик Андреевский

    • Командир 1-й роты капитан Николов (болгарин)
    • Командир 2-й роты штабс-капитан Михеда
    • Командир 3-й роты штабс-капитан Киселев
    • Командир 4-й роты штабс-капитан Крейцбрист
    • Командир 5-й роты поручик Кашталинский
    • Субалтер-офицеры: поручик Симанский и поручик Забелин
    • Врач Угрюмов

III бригада

Командир бригады флигель-адъютант, полковник, граф М.П.Толстой

  • 5-я дружина

Командир дружины подполковник Нищенко Дружинный адъютант поручик Рудомино, Дружинный казначей поручик Иващенко

    • Командир 1-й роты капитан Сухомлинов
    • Командир 2-й роты капитан Амосов
    • Командир 3-й роты штабс-капитан Розанов
    • Командир 4-й роты поручик Чернявский
    • Командир 5-й роты поручик фон-дер-Ховен
    • Субалтерн-офицеры поручики Ильин, Павлов, Плещанский, Сахаров, Войцеховский, Рутковский. подпоручики: Николаев, Максютенко 1, Максютенко 2

Прикомандированные: капитан Поль и штабс-капитан Пуцята

  • 6-я дружина

Командир дружины подполковник Беляев, Дружинный адъютант поручик Рябцов, Дружинный казначей поручик Сократов

    • Командир 1-й роты штабс-капитан Васильев
    • Командир 2-й роты штабс-капитан Якобсон
    • Командир 3-й роты штабс-капитан Щостак
    • Командир 4-й роты штабс-капитан Мещев
    • Командир 5-й роты поручик Линкольн
    • Прикомандированные: штабс-капитан Новлянский, поручик Плещинский

Впоследствии прибыли и были зачислены в состав ополчения ещё следующие офицеры: Полковник Энгельгардт; Подполковники Депрерадович, граф Тизенгаузен, Львов; Капитаны Григорьев, Марциновский; Штабс-Капитаны Товаров, Афанасьев, Севрюк, Рогозинский, Местников, Любомский(болгарин), Ханкиопов, Ковалевский, Ясинский; Поручики Гюббенет, Жданов, Скоробогатов, Поражецкий, Лебедев, Терминский, Кругликов; Подпоручики Бужинский, Данилов; Гв. прапорщик Ползиков; Подпоручик Качалов; Прапорщики Ротин, Лисенко, Сенкевич, Селиванов, Людницкий, Сарнит.

См. также

Напишите отзыв о статье "Болгарское ополчение"

Примечания

  1. Болгарское ополчение // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
  2. </ol>

Источники

  • Овсяный Н. Р. [history.scps.ru/bulg/00.htm Болгарское ополчение и земское войско Болгарское ополчение и земское войско].

Отрывок, характеризующий Болгарское ополчение

Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.