Более странно, чем в раю
| Более странно, чем в раю | |
| Stranger Than Paradise | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Cinesthesia Productions, Grokenberger Film Produktion, Zweites Deutsches Fernsehen (ZDF) |
| Длительность |
86 мин. |
| Бюджет |
90 тыс. $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Более странно, чем в раю» — чёрно-белый кинофильм Джима Джармуша, который стал для режиссёра стилеобразующим и создал ему имя в синефильской среде.[1] В 2002 году Библиотека Конгресса внесла «Более странно, чем в раю» в Национальный реестр фильмов, имеющих культурное, историческое, либо художественное значение.[2]
Содержание
Сюжет
Главный герой — венгерский эмигрант Вилли — настолько освоился в Нью-Йорке, что говорит совсем без акцента. Однажды к нему приезжает флегматичная кузина Ева из Будапешта. Ева собиралась погостить у него всего несколько часов по дороге к тёте в Кливленд, но тётя неожиданно попадает в больницу, а Еве приходится провести в квартире у Вилли целых 10 дней.
Сначала общество незнакомки тяготит Вилли, но когда ей удаётся стащить съестное из супермаркета за углом, он признаёт в ней родственную душу. Когда Ева наконец отбывает в Кливленд, тот даже начинает скучать по её обществу.
Проходит год. Вилли вместе со своим другом Эдди, с которым они зарабатывают деньги шулерством, выигрывают на двоих 600 долларов и решают отправиться в Кливленд, чтобы навестить Еву.
Зимний Кливленд оказывается скучным местом. Втроём с Евой (которая не знает о роде их занятий) они неожиданно принимают решение поехать на юг, во Флориду. Там их пути расходятся. Пока двое друзей делают ставки на собачьих, а затем и лошадиных бегах, Ева случайно получает конверт с деньгами от неизвестного типа, оказавшись, таким образом, втянутой в непонятную ей криминальную историю.
Ева оставляет часть денег Вилли и Эдди, а с остальными едет в аэропорт, чтобы сесть на любой самолёт до Европы, но узнав, что остался только один рейс до Будапешта (откуда она и приехала), передумывает. Тем временем, прочитав её прощальное письмо, двое друзей приезжают в аэропорт, но не находят там Евы. Полагая, что она улетает, Вилли ищет её в самолёте, который вскоре улетает. Эдди, оставшись один, садится в машину и уезжает в неизвестном направлении. Ева же возвращается в гостиницу, в которой они ночевали накануне...
В ролях
- Джон Лури - Вилли
- Эстер Балинт - Ева
- Ричард Эдсон - Эдди
- Сесилия Старк - тётя Лотти
- Дэнни Розен - Билли
- Rammellzee - человек с деньгами
- Том ДиЧилло - работник аэропорта
- Ричард Бозз - рабочий с завода
- Сара Драйвер - "Чучело"
- Пол Слоун - владелец гостиницы
Структура
Смысл названия фильма в том, что каждый из трёх его героев, будучи неудовлетворён своей жизнью, мечтает попасть в рай, будь то Америка (для Евы), Кливленд (для Эдди) или Флорида (для Вилли).[3] Фильм чётко делится титрами на три части, действие которых происходит, соответственно, в Нью-Йорке, Кливленде и в тогда ещё слабо освоенной туристическим бизнесом части побережья Флориды. Однако перемещение в пространстве ничего по сути не меняет в жизни героев, один из которых удивлённо замечает: «Забавно, мы в новом месте, а выглядит всё точно так же».[3] В мире Джармуша герои движутся по кругу, неизменно возвращаясь в исходную точку.[3]
Первоначально Джармуш планировал снять только «Новый свет» — первую треть о знакомстве Вилли и Евы в Нью-Йорке. Этот короткометражный этюд был снят на плёнке, оставшейся у Вима Вендерса после завершения работы над фильмом «Положение вещей», и только после того, как «Новый свет» получил высокую оценку на нескольких фестивалях, фильм был расширен до размеров полнометражного.[1] В жанровом отношении «Новый свет» имеет много общего с т. н. студенческим фильмом — дипломными работами молодых американских режиссёров. Вторая и третья часть принадлежат к излюбленному Джармушем жанру роуд-муви, причём движение героев на юг и его неутешительный итог вызывают в памяти маршрут героев «Беспечного ездока» (1969).
Стиль
Из трёх главных (и, по сути, единственных) героев фильма оба мужчины представлены двойниками в одинаковых фетровых шляпах, которые они не снимают даже на ночь. Эту троицу роднит неудовлетворённость жизнью, вызванная пустотой и бесцельностью их бесцветного существования. Растительная жизнь Вилли развенчивает распространённый в американском кино стереотип иммигранта-работяги.[3] Отчуждённость делает молодых людей неспособными к подлинному общению.
В соответствии с бесцветностью и безысходностью, царящими в душах персонажей, приведён и весь формально-стилистический строй картины. Чёрно-белая образность удачно передаёт господствующие в фильме чувства пустоты и душевного холода. По замечанию рецензента The New York Times, плёнка кажется выгоревшей на солнце и полинявшей от небрежного хранения, отчего все запечатлённые на ней образы однородны в своей серости.[4]
В фильме практически отсутствуют монтажные склейки. Каждая из сцен снята единым дублем. Сохранён и естественный звук. Переходы между сценами оформлены за счёт постепенного затемнения до нескольких секунд полной черноты.[3] Таким образом достигается соответствие той эмоциональной и коммуникативной пустоте, в которой находятся персонажи.
Оператор Том Дичилло отталкивается от эстетики Фасбиндера, в «Катцельмахере» тоже показавшем жизнь иммигранта через неподвижный объектив камеры, который не следует за движениями героя фильма, а ждёт его возвращения в кадр, так как оно неизбежно в силу цикличности создаваемого режиссёром художественного мира.[4]
Значение
- Андрей Плахов пишет, что в этом фильме заметно формирование режиссёрского почерка Джармуша, который «проявляется в настойчиво культивируемой точке зрения горожанина-иммигранта, в пристрастии к урбанистическим пейзажам, в поэзии случайных уличных встреч, в том вкусе, который питает Джармуш к чудесам и тайнам большого города».[1]
- По словам Тильды Суинтон, фильм Джармуша убедил её, что в Америке можно снимать не только мейнстримные ленты: «У Джима особый способ толкования Америки. Он словно говорит: „Я чужак, но я также и американец, так что мы ощутим этот мир вместе“. Вот почему он стал такой силой в международном кинематографе — он объясняет Америку чужакам, оставаясь при этом одним из них».[5]
- Киноэнциклопедия Allmovie относит «Более странно, чем в раю» к числу самых влиятельных фильмов конца XX столетия, поскольку именно он стал предвестником малобюджетного независимого кино, определявшего облик американского кинематографа на исходе столетия.[3]
Награды
- «Золотая камера» за лучший дебют на Каннском фестивале.
- «Золотой леопард» на фестивале в Локарно.
- Специальный приз жюри на фестивале независимого кино «Сандэнс».
- Приз Национального общества кинокритиков за лучший фильм.
Камео режиссёра
- В Кливленде, когда Вилли и Эдди заезжают за Евой и садятся за столик кафе, где она работает, на заднем плане виден Джим Джармуш, уплетающий хот-дог. Женщину в широкополой шляпе сыграла Сара Драйвер — тогдашняя подруга Джармуша.
См. также
- И твою маму тоже — два парня и девушка в поисках вымышленного пляжа под названием «Врата рая»
Напишите отзыв о статье "Более странно, чем в раю"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [yanko.lib.ru/books/cinema/plahov33.htm Андрей Плахов — Всего 33]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0088184/awards Stranger Than Paradise (1984) — Awards]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.allmovie.com/work/stranger-than-paradise-47216/review Stranger Than Paradise > Review — AllMovie]
- ↑ 1 2 [movies.nytimes.com/movie/review?res=940DE6DA153BF93AA1575AC0A962948260 Movie Review — Stranger Than Paradise — 'STRANGER THAN PARADISE,' A TRIO ON THE ROAD — NYTimes.com]
- ↑ Hirschberg, Lynn. [www.guardian.co.uk/film/2005/aug/05/2 Popular success is not my area], The Guardian (5 августа 2005). Проверено 15 марта 2009.
Ссылки
- «Более странно, чем в раю» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v47216 Более странно, чем в раю] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||
Отрывок, характеризующий Более странно, чем в раю
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
