Болибрух, Андрей Андреевич

Андрей Андреевич Болибрух
Научная сфера:	математика
Место работы:	МИАН, МГУ, МФТИ
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1991)
Учёное звание:	профессор, академик РАН (1997)
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Научный руководитель:	М. М. Постников
Известен как:	математик, решивший 21-ю проблему Гильберта
Награды и премии:	Премия им. Ляпунова Президиума РАН (1995)

Андрей Андреевич Болибрух (30 января 1950, Москва — 11 ноября 2003, Париж) — российский математик, специалист в области аналитической теории дифференциальных уравнений, глобального анализа, топологии. Академик РАН (1997). Дал отрицательное решение 21-й проблемы Гильберта.

Биография

Родился 30 января 1950 в Москве. В 1967 году окончил с золотой медалью школу-интернат № 45 при ЛГУ, в 1972 году — механико-математический факультет МГУ (кафедра высшей геометрии и топологии, научный руководитель — М. М. Постников). Работал в отделе дифференциальных уравнений Математического института имени Стеклова, преподавал на кафедрах дифференциальных уравнений механико-математического факультета МГУ и высшей математики МФТИ.

Защитил кандидатскую диссертацию «О фундаментальной матрице системы Пфаффа типа Фукса». В 1989 году получил отрицательное решение 21-й проблемы Гильберта. В 1991 году защитил докторскую диссертацию «Проблема Римана-Гильберта». Профессор кафедры дифференциальных уравнений механико-математического факультета МГУ (1996). Заместитель директора Математического института им. В. А. Стеклова РАН.

Избран членом-корреспондентом РАН в 1994, академиком РАН в 1997. Вице-президент Московского математического общества, член Американского математического общества.

Лауреат премии им. А. М. Ляпунова РАН за цикл работ «21-я проблема Гильберта для линейных фуксовых систем» (1995). В 2001 году был удостоен Государственной премии России в области науки и техники за цикл работ «Дифференциальные уравнения с мероморфными коэффициентами».

Область научных интересов: аналитическая теория дифференциальных уравнений, глобальный анализ, топология. Основные работы выполнены в теории линейных дифференциальных уравнений с регулярными особыми точками в комплексной области и на комплексном аналитическом многообразии, по проблеме Римана-Гильберта (21-й проблеме Гильберта для линейных фуксовых систем), по изомонодромным деформациям. Читал спецкурсы «Векторные расслоения и фуксовы дифференциальные уравнения», «Некоторые вопросы аналитической теории дифференциальных уравнений» на механико-математическом факультете МГУ.

Опубликовал 65 научных работ. Основные труды: «Проблема Римана — Гильберта» (Успехи математических наук, 1990), монография «The Riemann-Hilbert Problem» (соавтор Д. В. Аносов, 1994), «Об аналитическом преобразовании к стандартной Биркгофовой форме» (Доклады РАН, 1994), монография «21-я проблема Гильберта для линейных фуксовых систем» (Труды МИРАН им. В. А. Стеклова, Т.206, 1994), «The Riemann-Hilbert Problem and Fuchsian Differential Equations on the Riemann Sphere» (Proceedings of the International Congress of Mathematicians, Zurich 1994).

Уже будучи тяжело больным, А. Болибрух написал книгу воспоминаний о годах учёбы и атмосфере 70-х годов, в которой он вырос.

Скончался в Париже 11 ноября 2003 года после тяжёлой болезни. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Литература

• Болибрух А. А. [0ll0.ru/19u9 Воспоминания и размышления о давно прошедшем]. — М., 2003. — 104 с.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-184.ln-ru Профиль Андрея Андреевича Болибруха] на официальном сайте РАН
• [www.mathnet.ru/php/person.phtml?option_lang=rus&personid=9142 Болибрух, Андрей Андреевич] на Math-Net.ru
• [www.mathnet.ru/php/getFT.phtml?jrnid=rm&paperid=677&what=fullt&option_lang=rus Андрей Андреевич Болибрух (некролог)]
• [www.mathnet.ru/php/getFT.phtml?jrnid=rm&paperid=805&what=fullt&option_lang=rus Воспоминания об Андрее Андреевиче Болибрухе]
• Д. В. Аносов, В. П. Лексин. [www.mathnet.ru/links/5edb8cd536491f18a3a5ab61ce2d46a7/rm792.pdf Андрей Андреевич Болибрух в жизни и науке (30.01.1950 – 11.11.2003)], УМН, 59:6(360) (2004), с. 3–22

Отрывок, характеризующий Болибрух, Андрей Андреевич

– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.