Боливийско-чилийские отношения

Боливийско-чилийские отношения

Боливия	Чили

Боливийско-чилийские отношения — двусторонние отношения между Боливией и Чили. Дипломатические отношения между странами были установлены в 1825 году. Протяжённость государственной границы между странами составляет 942 километра.

История

В двадцатом веке основным внешнеполитическим вектором Боливии являлись требования о предоставлении выхода к побережье Тихого океана, эти боливийские территории чилийцы захватили во время Второй войны на Тихом океане. В начале 1980-х годов президент Боливии Эрнана Силеса Суасо искал поддержку у Движения неприсоединения. Хотя Боливия находила поддержку у некоторых стран насчет своих территориальных претензий на чилийскую территорию, но это международное давление на Чили не принесло никаких перемен. Чили отказалась вести переговоры с Боливией, контакты между странами сохраняются на уровне многосторонних организаций, таких как: Движение неприсоединения и Организация американских государств.

В 1985 году отношения с Чили изменились после избрания Виктора Пас Эстенссоро президентом Боливии. Виктор встретился со своим чилийским коллегой Аугусто Пиночетом с целью попробовать договориться насчёт выхода к морю для Боливии. Эстенссоро предложил передать Боливии шестнадцать километров чилийской территории, которая располагается к северу от города Арика и проходит параллельно перуанской границе. 10 июня 1987 года Чили отвергла предложение Виктора, что стало шоком для правительства Боливии. Правительство Пас Эстенссоро, уверенное в успешном подписании соглашения, было серьезно потрясено этим внешнеполитическим поражением. В Боливии прокатилась очередная волна анти-чилийских протестов. Члены общественных организаций Боливии объявили символический бойкот чилийских продуктов. Отношения с Чили были вновь приостановлены, мало надежды на какое-либо улучшение отношений между этими странами в ближайшем будущем.

Источники

• [countrystudies.us/bolivia/93.htm Боливийско-чилийские отношения на сайте U.S. Library of Congress].  (англ.)

Отрывок, характеризующий Боливийско-чилийские отношения

– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.