Боливийцы

Боливийцы — население Боливии в широком значении; имеет и другое, более узкое значение — испаноязычный народ, наиболее многочисленный из населяющих Боливию. Общее количество жителей этой страны на 2013 год составляло 10,5 миллионов человек.

Национальный состав

Население Боливии состоит из 4 национальных групп: испаноязычных боливийцев (39,5 % от общего числа жителей), кечуа (32,9 %), аймара (23,8 %) и так называемых «лесных индейцев» (2,5 %).

Испаноязычные боливийцы являются потомками немногочисленных испанских переселенцев, впервые появившихся на территории нынешней Боливии во второй трети XVI столетия, и коренного индейского населения — кечуа, аймара, тупи-гуарани, и др. В основной своей массе это метисы, а также чоло — индейцы, владеющие в совершенстве испанским языком и осевшие в городах. Значительную часть испаноязычных боливийцев составляют креолы — несмешавшаяся с другими расовыми группами белая часть населения, или же население, имеющее ничтожную часть индейской крови. По оценке, креолы составляют от 15 до 30 % от общего числа испаноязычных боливийцев. В эту группу населения входит также небольшое количество негров, мулатов и самбо (около 10-15 тыс. человек). Группа испаноязычных боливийцев постоянно растёт в численности, как за счёт смешения различных этнических групп, распространения испанского языка, так и в результате более высокого среди них естественного прироста населения.

Кечуа в настоящее время являются крупнейшим индейским народом Америки, образующим значительную долю в населении Перу, Эквадора и Боливии. Кечуа расселены компактно на огромной территории в Андах от Колумбии на севере до Аргентины и Чили на юге. После образования в XIV веке на значительной части Южной Америки империи инков, язык кечуа был принят в ней государственным языком, что способствовало ассимиляции и растворению многих других индейских племён в среде кечуа. Этот процесс продолжался и при испанском колониальном владычестве в XVI—XIX столетиях.

Аймара являются создателями высокоразвитой индейской культуры Тиуанако, появившейся ещё в доинкский период. Во времена инкской империи собственное культурное развитие аймара было заторможено, они подверглись сильной ассимиляции со стороны кечуа. Значительная часть аймара (племена колья, кольяуа, кольяуайя, а также часть племён канчи, кана, убина и чарка) была также ассимилирована кечуа в колониальный период.

К числу «лесных индейцев» относится наиболее отсталая часть населения страны. Это тупи-гуарани, араваки, мовима, самуко, каювава и некоторые другие народности андо-экваториальной языковой семьи; чимапе, матако-матагуайо, гуайкуру и другие из же-пано-карибской семьи; итонама (семья макро-чибча). Всего существует более 50 племенных групп «лесных индейцев», некоторые из них насчитывают менее сотни человек. Наиболее крупные племена в среде тупи-гуарани — чиквита (40 тыс. чел.), чиригуано (22 тыс. чел.), среди араваков — мохо (17 тыс. чел.).

Расселение и динамика

thumb|На карте отображено распределение всех остальных коренных народов, кроме кечуа и аймара, по муниципалитетам. Согласно последним данным (на середину 2006 года), городских жителей в Боливии было 57 %(в 1985 году — 35 %), средняя плотность населения составляла 8,8 чел./км² (в 1985 — 5,5 чел./км²). Ежегодный прирост населения равняется 27 на 1 тысячу. За период с 1950 по 1983 год население страны увеличилось в 2,2 раза, а с 1950 по 2006 — в 3,8 раза. Более 2/3 населения Боливии живёт на высоте свыше 3700 метров над уровнем моря. Граница обитания в этой стране лежит у 5200 метров.

В Боливии эмиграция значительно превышает иммиграцию. За пределами страны, особенно в странах Латинской Америки, проживает более 200 тысяч боливийцев. В то же время, в пограничных с Перу и Бразилией районах проживает порядка 50 тысяч выходцев из этих стран. В департаменте Пандо бразильцы даже составляют половину населения. Внутренние миграции направлены в основном из сельской местности в города и горнодобывающие регионы.

При средней плотности в 8,8 чел./км² население страны распределено население крайне неоднородно. Географически Боливия делится на 3 региона — высокогорный: Альтиплано, восточные склоны Анд: Юнгас и покрытую джунглями низменность на востоке страны: Ориенте. Подавляющая часть жителей обитает в горных долинах и на склонах Анд — в Альтиплано и Юнгасе, в также вокруг озера Титикака. Остальная же, низменная часть страны, её центр и восток (3/5 территории) практически не заселены — здесь плотность составляет менее 1 чел./км². Так, если в 3 западных департаментах Ла-Пас, Кочабамба и Чукисака плотность населения приближается к 30-35 чел./км², то в 3 восточных департаментах Пандо, Бени и Санта-Крус она лежит между 0,5 и 1 чел./км².

Испаноязычные боливийцы проживают в основном в Юнгасе, на горных равнинах, а также в городах, где они составляют большинство населения. Это департаменты Санта-Крус, Тариха, Пандо, Бени и южная часть департамента Чукисака.

Кечуа населяют центральную и южную часть плоскогорья Альтиплано, департаменты Оруро, Потоси, Кочабамба и северную часть Чукисака. Обитают они только на высокогорье и в низменности не переселяются. Значительна также их доля среди городского населения. Всего же в Боливии живёт 16 % от общей численности кечуа.

Аймара, наряду с тибетцами, является самым высокогорным народом в мире. Они расселены в основном по берегам озера Титикака, а также в высокогорных департаментах Оруро, Ла-Пас и Потоси, на склонах Кордильеры-Реаль, а также, в небольшом количестве, в тропических долинах на востоке Анд и на юго-западе страны. Всего в Боливии проживает 70 % аймара — оставшаяся часть живёт в Чили и Перу.

Лесные индейцы обитают на равнинах Ориенте, в департаментах Санта-Крус, Бени, Тариха, Пандо, Чукисака и Кочабамба.

Из других народов следует выделить немцев, переселившихся в основном из Парагвая (ок. 15 тыс. чел.). Они проживают компактно в основном в департаменте Санта-Крус, в Ориенте.

Язык и религия

В стране 3 государственных языка — испанский, кечуа и аймара. В целом испанским языком владеют 77 % населения, и доля эта постоянно возрастает. Испанский язык боливийцев сильно отличается от испанского, который знают в других странах Латинской Америки, так как содержит большое количество индейских слов и выражений. Большинство испаноязычных боливийцев двуязычны, они знают испанский и один из индейских языков — кечуа, аймара или гуарани. Индейцы также между собой общаются на родном языке, в городах же говорят на испанском. Всего же в Боливии 39 % населения двуязычны и 3 % — трёхъязычны.

Большинство населения Боливии — католики. Индейцы частично сохраняют свои традиционные религии. В стране также порядка 16 % протестантов — это в первую очередь баптисты, методисты и адвентисты седьмого дня. Проживающие в Боливии немцы в подавляющем большинстве меннониты.

Язык	Число носителей	% населения
Кечуа	2 281 198	25,08243
Аймара	1 525 321	16,77135
Гуарани	62 575	0,68803
Другие индейские	49 432	0,54352
Испанский	6 821 626	75,00576
Иностранный	250 754	2,75711
Только индейский	960 491	10,56088
Индейский и испанский	2 739 407	30,12058
Испанский и иностранный	4 115 751	45,25388
Только испанский	4 082 219	44,88518
Все индейские	3 918 526	43,08533

Литература

• Fischer Weltalmanach 2007.
• С. И. Брук «Население мира. Этнодемографический справочник», Москва, 1986.

Отрывок, характеризующий Боливийцы

Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.