Боллак, Жан
| Жан Боллак | |
| Jean Bollack | |
 Жан Боллак, 2011 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Язык(и) произведений: | |
| Школа/традиция: | |
Жан Болла́к (фр. Jean Bollack; 15 марта 1923 — 4 декабря 2012) — французский филолог, философ, историк греческой философии, переводчик. Писал на французском и немецком языках.
Содержание
Биография
Родился в 1923 году в Страсбурге в эльзасской еврейской семьи. Учился в Базеле. С 1945 живёт в Париже. Слушал лекции А. Койре, Э.Жильсона, А. И. Марру. Защитил диссертацию под руководством Пьера Шантрена. В 1958—1992 — профессор греческой литературы и философии в Лилльском университете. Был приглашённым профессором в Принстоне, в Свободном университете Берлина (1955—1958, 1966), где, в частности, читал курс о поэзии и поэтике Пиндара по приглашению П.Сонди (позднее он разбирал и публиковал его архив). В 1968—1975 по приглашению Пьера Бурдьё и Жака Деррида преподавал в Эколь Нормаль.
Жена — филолог-классик Майотт Боллак.
Творчество и творческие связи
Развил оригинальный вариант философской и филологической герменевтики, внеся в неё понимание современной поэзии, практический опыт её переводов. Перевел и прокомментировал сочинения досократиков (Эмпедокл, Гераклит, Эпикур), трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, стихи Гёльдерлина, Целана, труды П.Сонди на французский язык, стихи Пьера Эмманюэля на немецкий. Дружил с Целаном, Андре Френо, Андре дю Буше и другими поэтами, не раз писал об их стихах, а также о творчестве Сен-Жон Перса, переводах М. Юрсенар, театре Шекспира, Гофмансталя и Х.Мюллера, хореографии А. Прельжокажа, скульптурах А.Феноза. Сотрудничал с А.Мнушкиной.
Избранные труды
- Empédocle 1-3 (1965—1969, введение, издание и перевод, комментарий)
- Héraclite ou la séparation (1972, в соавторстве с Хайнцем Виссманном)
- Pierre de coeur, Un poème inédit de Paul Celan (1991)
- La naissance d’Oedipe (1995, перевод и комментарий трагедии Софокла)
- La Grèce de personne: les mots sous le mythe (1997)
- La mort d’Antigone. La tragédie de Créon (1999)
- Sens contre sens. Comment lit-on ? Entretiens avec Patrick Llored (2000)
- Poésie contre poésie (Celan et la littérature) (2001)
- L’écrit. Une poétique dans l’œuvre de Paul Celan (2003)
- Dionysos et la tragédie (2005)
Публикации на русском языке
- Рильке в поэтическом творчестве Целана. Музыка лагерей// Пауль Целан. Материалы, исследования, воспоминания. Т.II. Комментарии и мемуары. Москва: Иерусалим: Мосты культуры; Гешарим, 2007, с. 58-79, 136—148
Напишите отзыв о статье "Боллак, Жан"
Литература
- Dossier: Jean Bollack I—II/ A. Pons, P. Llored, ed.// Quimera. Revista de literatura, 2001, № 201, р.21-58; № 202, р.20-39
Ссылки
- [www.jeanbollack.fr Официальный сайт]
Отрывок, характеризующий Боллак, Жан
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
