Боллеграф, Манон

Манон Боллеграф
Место проживания	Эрмело, Нидерланды
Место рождения	Хертогенбос, Нидерланды
Начало карьеры	1985
Завершение карьеры	2000
Призовые, долл.	2 107 856
Одиночный разряд
Матчей в/п	161—151
Титулов	1 WTA, 2 ITF
Наивысшая позиция	29 (9 июля 1990)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	3-й круг (1989)
Франция	1/4 (1992)
Уимблдон	3-й круг (1991)
США	2-й круг (1988-90, 1995)
Парный разряд
Матчей в/п	495—247
Титулов	26 WTA, 4 ITF
Наивысшая позиция	4 (16 февраля 1998)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/2 (1995, 1996)
Франция	1/4 (1992, 1993, 1996, 1997)
Уимблдон	финал (1997)
США	1/2 (1997)
Завершила выступления

Манон Боллеграф (нидерл. Manon Bollegraf; р. 10 апреля 1964 в Хертогенбосе) — бывшая нидерландская профессиональная теннисистка, мастер игры в парах. Четырёхкратная победительница турниров Большого шлема в смешанном парном разряде, финалистка Кубка Федерации 1997 года, финалистка Уимблдонского турнира 1997 года и чемпионата WTA-тура 2000 года в женском парном разряде.

Спортивная карьера

1985-1991

Манон Боллеграф впервые приняла участие в профессиональном теннисном турнире Женской теннисной ассоциации (WTA) в 21 год, в ноябре 1985 года. Уже в январе 1986 года она выиграла свой первый турнир Международной федерации тенниса (ITF) в Сан-Антонио в паре с соотечественницей Мари ван дер Торре. До конца года она выиграла ещё по два турнира ITF в одиночном и парном разрядах и дошла до финала турнира WTA в Буэнос-Айресе в парном разряде с другой соотечественницей, Николь Мунс-Ягерман.

Следующего значительного успеха Боллеграф пришлось ждать до 1988 года. В этом году она выиграла свой первый турнир WTA, в Страсбуре, в паре с австралийкой Николь Брандтке. Она также дошла до четвертьфинала Открытого чемпионата Австралии в паре с американкой Сэнди Коллинз. На следующий год она выиграла единственный в своей карьере турнир WTA в одиночном разряде, взяв в финале турнира в Оклахоме верх над советской теннисисткой Лейлой Месхи. Эта победа и несколько выходов в полуфиналы и финалы других турниров позволили ей к лету 1990 года войти в число тридцати сильнейших теннисисток мира согласно рейтингу WTA. В парном разряде за 1989 и 1990 годы она завоевала шесть титулов WTA, а в 1990 году с Мередит Макграт дошла до финала чемпионата WTA среди пар, где они проиграли советской паре Наталья Зверева—Лариса Савченко. Однако наиболее значительных успехов в этот период Боллеграф достигает с ещё одним своим соотечественником Томом Нейссеном: они выигрывают Открытый чемпионат Франции 1989 года и Открытый чемпионат США 1991 года в смешанном парном разряде.

1992-1996

Наиболее заметным успехом 1992 года стал для Боллеграф выход в четвертьфинал Открытого чемпионата Франции в одиночном разряде. По пути в четвертьфинал она нанесла поражения десятой и четырнадцатой ракеткам мира. Она также выиграла два турнира в парах. Пропустив вторую половину 1992 года из-за травм, 1993 год она проводит в паре с американкой Катриной Адамс. Вместе они выигрывают три турнира, в том числе первый в карьере Боллеграф турнир I категории. Боллеграф также в третий раз доходит с Нейссеном до финала турнира Большого шлема, но в финале Уимблдонского турнира они проигрывают легендарной Мартине Навратиловой и Марку Вудфорду, за год до этого трижды выигрывавшему турниры Большого шлема в миксте. По итогам сезона Адамс и Боллеграф завоевали право на участие в финальном турнире WTA-тура.

В 1994 году Боллеграф выступала за клуб «Idaho Sneakers» в профессиональной теннисной лиге World TeamTennis. Её клуб проиграл в финале команде из Нью-Джерси, возглавляемой Навратиловой. В том же году она дважды выигрывала с Навратиловой турниры WTA, в том числе вторично в карьере турнир в Цюрихе, которому к этому моменту также была присвоена I категория. Всего она выиграла за год три турнира, ещё семь раз играла в финалах и дошла с Навратиловой до полуфинала на Уимблдоне (проиграли Наталье Зверевой и Джиджи Фернандес, в итоге завоевавшим свой двенадцатый титул Большого шлема за четыре года), а в финальном турнире года они проиграли в полуфинале Яне Новотной и Аранче Санчес.

1995 год тоже был успешным для Боллеграф. Она выиграла пять турниров в парном разряде, из них четыре с американкой Николь Арендт, и ещё четырежды играла в финалах, в том числе вторично в парном чемпионате WTA. В итоговом турнире сезона второй раз подряд в полуфинале на её пути стали Новотна и Санчес. В следующем году она одержала всего две победы, но одну из них в парном чемпионате WTA, снова с Арендт. Ещё одним успехом стал выход в полуфинал Олимпиады в Атланте. С Брендой Шульц-Маккарти они победили в четвертьфинале Мартину Хингис и Патти Шнидер из Швейцарии, но в полуфинале уступили 7–5, 7–6 будущим чемпионкам Джиджи и Мэри-Джо Фернандес. Матч за третье место они проиграли испанкам Мартинес и Санчес. Боллеграф также дошла до полуфинала Открытого чемпионата Австралии и четвертьфиналов Открытого чемпионата Франции и Открытого чемпионата США в женских парах (все с Арендт) и до финала Открытого чемпионата США с американским мастером парной игры Риком Личем в миксте.

1997—2000

После 1996 года Боллеграф окончательно сосредоточилась на игре в парах. Это оказалось верным решением: в 1997 году она выиграла два турнира Большого шлема (Открытый чемпионат Австралии и Открытый чемпионат США) с Риком Личем, а с Арендт одержала победы на четырёх турнирах, в том числе вторично на чемпионате WTA среди пар, и единственный раз в карьере дошла до финала турнира Большого шлема в женских парах: в финале Уимблдонского турнира они уступили Зверевой и Джиджи Фернандес, выигравшим в тот год три турнира Большого шлема из четырёх. В итоговом турнире WTA-тура Арендт и Боллеграф снова проиграли в полуфинале, на этот раз француженкам Натали Тозья и Александре Фусаи. В составе сборной Нидерландов Боллеграф дошла до финала Кубка Федерации, где её команда также была повержена француженками. Эти успехи привели к тому, что в начале 1998 года она оказалась на четвёртой строчке рейтинга среди теннисисток в парном разряде, высшей в карьере.

Однако из-за травмы Арендт дуэт распадается, Боллеграф в поисках нового партнёра выступала с Новотной, пыталась вновь играть с Катриной Адамс, затем из-за травм пропустила первую половину сезона 1999 года, и в итоге их сотрудничество с Арендт возобновилось ещё на полтора года. Именно с ней в паре Боллеграф единственный раз в карьере дошла до финала итогового турнира WTA 2000 года, поставив таким образом в своей карьере красивую точку.

Участие в финалах турниров Большого Шлема (7)

Женский парный разряд (1)

Результат	Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
Поражение	1997	Уимблдонский турнир	Николь Арендт	Наталья Зверева Джиджи Фернандес	6–74, 4–6

Смешанный парный разряд (6)

Результат	Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
Победа	1989	Открытый чемпионат Франции	Том Нейссен	Аранча Санчес-Викарио Орасио де ла Пенья	6–3, 6–7, 6–2
Победа	1991	Открытый чемпионат США	Том Нейссен	Аранча Санчес-Викарио Эмилио Санчес	6–2, 7–6
Поражение	1993	Уимблдонский турнир	Том Нейссен	Мартина Навратилова Марк Вудфорд	3–6, 4–6
Поражение	1996	Открытый чемпионат США	Рик Лич	Лиза Реймонд Патрик Гэлбрайт	6–7, 6–7
Победа	1997	Открытый чемпионат Австралии	Рик Лич	Лариса Нейланд Джон-Лаффни де Ягер	6–3, 6–7, 7–5
Победа	1997	Открытый чемпионат США (2)	Рик Лич	Мерседес Пас Пабло Альбано	3–6, 7–5, 7–6

Участие в финалах турниров WTA в одиночном разряде (3)

Победы (1)

№	Дата	Турнир	Категория	Покрытие	Соперница в финале	Счёт в финале
1.	27 фев 1989	VS of Oklahoma, США	V	Хард (i)	Лейла Месхи	6–4, 6–4

Поражения (2)

№	Дата	Турнир	Категория	Покрытие	Соперница в финале	Счёт в финале
1.	19 фев 1990	VS of Oklahoma, США	IV	Хард (i)	Эми Фрезьер	4–6, 2–6
2.	11 фев 1991	Аврора, Колорадо, США	V	Ковёр	Лори Макнил	3–6, 4–6

Титулы WTA в парном разряде (26)

Легенда
Большой шлем (0)
Чемпионат WTA (2)
I категория (5)
II категория (7)
III категория (5)
IV & V категория (7)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперницы в финале	Счёт в финале
1.	16 мая 1988	Internationaux de Strasbourg, Франция	Грунт	Николь Брандтке	Дженни Бирн Джанин Томпсон	7–5, 6–7, 6–3
2.	20 фев 1989	Уичита, Канзас, США	Хард (i)	Лиз Грегори	Сэнди Коллинз Лейла Месхи	6–2, 7–6
3.	17 июл 1989	Брюссель, Бельгия	Грунт	Мерседес Пас	Карин Баккум Симона Шильдер	6–1, 6–2
4.	16 окт 1989	Байонна, Франция	Хард (i)	Катрин Танвье	Рафаэлла Реджи Элна Рейнах	7–6, 7–5
5.	6 ноя 1989	Нэшвилл, США	Хард (i)	Мередит Макграт	Наталья Медведева Лейла Месхи	1–6, 7–6, 7–6
6.	5 фев 1990	Уичита (2)	Хард (i)	Мередит Макграт	Мэри-Лу Дэниелс Венди Уайт-Проса	6–0, 6–2
7.	8 окт 1990	BMW European Indoors, Цюрих, Швейцария	Ковёр	Ева Пфафф	Динки ван Ренсбург Катрин Суар	7–5, 6–4
8.	30 сен 1991	Лейпциг, Германия	Ковёр	Изабель Демонжо	Кэтрин Риналди-Станкел Джилл Хетерингтон	6–4, 6–3
9.	4 мая 1992	Варегем, Бельгия	Грунт	Каролин Вис	Елена Брюховец Петра Лангрова	6–4, 6–3
10.	22 мар 1993	Хьюстон, США	Грунт	Катрина Адамс	Радка Зрубакова Евгения Манюкова	6–3, 5–7, 7–6
11.	1 ноя 1993	Bell Challenge, Квебек, Канада	Хард (i)	Катрина Адамс	Катерина Малеева Натали Тозья	6–4, 6–4
12.	8 ноя 1993	Филадельфия, США	Ковёр	Катрина Адамс	Кончита Мартинес Лариса Нейланд	6–2, 4–6, 7–6
13.	21 мар 1994	Хьюстон (2)	Грунт	Мартина Навратилова	Катрина Адамс Зина Гаррисон	6–4, 6–2
14.	3 окт 1994	Barilla Indoors, Цюрих (2)	Ковёр	Мартина Навратилова	Мередит Макграт Патти Фендик	7–6, 6–1
15.	17 окт 1994	Брайтон, Великобритания	Ковёр	Лариса Савченко	Яна Новотна Мэри-Джо Фернандес	4–6, 6–2, 6–3
16.	27 мар 1995	Хилтон-Хед-Айленд, Флорида, США	Грунт	Николь Арендт	REDIRECT Ш:Флаг Белоруссии (1991—1995) Наталья Зверева Джиджи Фернандес	0–6, 6–3, 6–4
17.	10 апр 1995	Хьюстон (3)	Грунт	Николь Арендт	Вильтруд Пробст Рене Симпсон	6–4, 6–2
18.	12 июн 1995	DFS Classic, Бирмингем, Великобритания	Трава	Ренне Стаббс	Николь Брандтке Кристин Канс	3–6, 6–4, 6–4
19.	2 окт 1995	Barilla Indoors, Цюрих (3)	Ковёр	Николь Арендт	Каролин Вис Чанда Рубин	6–4, 6–7, 6–4
20.	30 окт 1995	Bell Challenge, Квебек (2)	Хард (i)	Николь Арендт	Лиза Реймонд Ренне Стаббс	7–6, 4–6, 6–2
21.	26 фев 1996	EA-Generali, Линц, Австрия	Ковёр	Мередит Макграт	Ренне Стаббс Хелена Сукова	6–4, 6–4
22.	20 мая 1996	Кубок мира WTA среди пар, Эдинбург, Великобритания	Грунт	Николь Арендт	Наталья Зверева Джиджи Фернандес	6–3, 2–6, 7–6
23.	17 фев 1997	Faber Grand Prix, Ганновер, Германия	Ковёр	Николь Арендт	Лариса Нейланд Бренда Шульц	4–6, 6–3, 7–6
24.	5 мая 1997	Открытый чемпионат Италии, Рим	Грунт	Николь Арендт	Кончита Мартинес Патрисия Тарабини	6–2, 6–4
25.	21 мая 1997	Кубок мира WTA среди пар, Эдинбург (2)	Грунт	Николь Арендт	Рейчел Мак-Квиллан Нана Мияги	6–1, 3–6, 7–5
26.	18 авг 1997	Атланта, США	Хард	Николь Арендт	Натали Тозья Александра Фусаи	6–7, 6–3, 6–2

Ссылки

• [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.fedcup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Федерации] (англ.)

Отрывок, характеризующий Боллеграф, Манон

Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.