Болодурин, Иван Петрович

Иван Петрович Болодурин
Дата рождения	1 февраля 1905(1905-02-01)
Место рождения	село Старошешминск, Чистопольский уезд,Казанская губерния (ныне Нижнекамский район, Татарстан)
Дата смерти	29 сентября 1943(1943-09-29) (38 лет)
Место смерти	Репкинский район, Черниговская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1931—1943 (с перерывом)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Петрович Болодурин (1905—1943) — сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Иван Болодурин родился 19 января (по новому стилю — 1 февраля) 1905 года в селе Старошешминск (ныне — Нижнекамский район Татарстана) в семье крестьянина. После окончания средней школы работал в одном из леспромхозов в Иркутской области. В 1931 году был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию Бодайбинским районным военным комиссариатом Иркутской области. В 1933 году был уволен в запас. В сентябре 1941 года был повторно призван в армию Биробиджанским районным военным комиссариатом Еврейской автономной области. С сентября 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны. К сентябрю 1943 года гвардии сержант Иван Болодурин командовал пулемётным отделением 234-го гвардейского стрелкового полка 76-й гвардейской стрелковой дивизии 61-й армии Центрального фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

28 сентября 1943 года Болодурин в числе передовой группы из девяти солдат переправился через Днепр в Брагинском районе Гомельской области Белорусской ССР. В группу, помимо Болодурина, вошли также Георгий Масляков, Акан Курманов, Василий Русаков, Алексей Голоднов, Генрих Гендреус, Арсений Матюк, Иван Заулин, Пётр Сафонов. На западном берегу бойцы ворвались в немецкую траншею, захватили противотанковое орудие и пулемёт, после чего отразили контратаку вражеских сил численностью до роты. Своими действиями группа содействовала успешной переправе через Днепр 234-го гвардейского полка. 29 сентября 1943 года Болодурин погиб в бою. Похоронен в братской могиле в селе Мысы Репкинского района Черниговской области Украины.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года за «мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма на его правом берегу» гвардии сержант Иван Болодурин посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также был награждён орденом Ленина и рядом медалей.

Память

• Именем Болодурина названа улица в Нижнекамске.
• И. П. Болодурину посвящена мемориальная стела у нижнекамского «Монумента павшим защитникам Родины в годы Великой Отечественной Войны».
• 8 мая 2010 года в родном селе Болодурина — Старошешминске — была открыта посвящённая ему мемориальная доска.

См. также

• Гендреус, Генрих Иосипович
• Голоднов, Алексей Васильевич
• Заулин, Иван Александрович
• Курманов, Акан
• Масляков, Георгий Гаврилович
• Матюк, Арсентий Васильевич
• Русаков, Василий Александрович
• Сафронов, Пётр Сергеевич

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Кузнецов И. И. Золотые звезды иркутян. — Иркутск, 1982.
• Навечно в сердце народном. 3-е изд., доп. и испр. — Минск, 1984.
• Подвиги их бессмертны. — 2-е изд., испр. и доп. — Хабаровск, 1985.
• Церковный М. Ф., Шиганов А. Д., Юрьев Б. Ф. Героев подвиги бессмертны. — Киев, 1982.

Отрывок, характеризующий Болодурин, Иван Петрович

Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!