Таксодиум двурядный
| Таксодиум двурядный | |||||||||||||||||||
 Таксодиум двурядный | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
| Ареал | |||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||
| Охранный статус | |||||||||||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 2.3 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/42261 42261 ] | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Таксо́диум двуря́дный, или Боло́тный кипари́с (лат. Taxódium dístichum) — листопадное хвойное дерево рода Таксодиум (Taxodium) семейства Кипарисовые (Cupressaceae). Предпочитает заболоченные субтропические области с высокой или повышенной влажностью воздуха. В заболоченной местности американского штата Луизиана болотные кипарисы распространены особенно широко, один из крупнейших таких лесов расположен на озере Каддо. Крону таксодиума часто увивает своими прядями так называемый испанский мох. Осенью листва болотных кипарисов приобретает ржавый оттенок.
Содержание
Ботаническое описание
Дерево высотой 30—36 м и диаметром ствола 0,9—3 м и даже до 5 м, в молодом возрасте со сбежистым стволом и с узко-пирамидальной кроной; с увеличением возраста ствол становится более цилиндрическим, а крона — пирамидальной или широко распростёртой.
Кора тёмная красно-коричневая 10—15 см толщиной, с продольными глубокими трещинами.
Расходящиеся горизонтально корни дерева образуют оригинальные выросты — пневматофоры, они вырастают конической или бутылковидной формы, возвышаясь на 1—2 м над уровнем воды или заболоченной почвы, что крайне необычно для семейства.
Самый высокий известный экземпляр таксодиума двурядного растёт вблизи города Уильямсберга, штат Вирджиния[1].
Листья перистые, линейные, с округлённой острой вершиной, мягкие, светло-зелёные, 16—18 мм длиной, двурядно (гребенчато) расположенные и осенью ежегодно опадающие вместе с укороченными побегом.
Шишки около 1,5—4 см или около 2,5 см в диаметре.
Распространение и экология
В естественных условиях растёт по берегам вялотекущих рек (байу) и на болотах юго-востока Северной Америки. Плотная древесина дерева устойчива против гниения, имеет хорошие механические свойства, используется в строительстве, при изготовлении мебели и др.
Акклиматизация
В Европу болотный кипарис был завезён в середине XVII века, он способен расти в местах с повышенной влажностью почвы (например, в дельтах крупных рек), введён в широкую культуру как парковое растение и лесная порода.
На территории СНГ встречается в дельте Дуная (Одесская область, Украина, в Крыму). В России произрастает на Кавказе, Краснодарском крае. В Узбекистане на орошаемых почвах или на берегах водоёмов растёт хорошо и выносит суровые зимы (до -30 °C)[2].
Напишите отзыв о статье "Таксодиум двурядный"
Ссылки
- [www.plantarium.ru/page/view/item/46689.html Болотный кипарис обыкновенный]: информация о таксоне в проекте «Плантариум» (определителе растений и иллюстрированном атласе видов).
- [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?80066 Таксодиум двурядный] (англ.): информация на сайте GRIN (англ.) (Проверено 25 июня 2009)
- [eol.org/pages/1061709/overview Таксодиум двурядный]: информация на сайте «Энциклопедия жизни» (EOL) (англ.) (Проверено 25 июня 2009)
- www.woody.ru/content/view/145/1/
- [mobile.floridata.com/Plants/Taxodiaceae/Taxodium%20distichum/108 Таксодиум двурядный] на сайте FLORIDATA. (англ.)
- [www.efloras.org/florataxon.aspx?flora_id=1&taxon_id=200005404 Таксодиум двурядный] на сайте флора Северной Америки. (англ.)
- [flower.onego.ru/kustar/taxdium.html Таксодиум двурядный] в [flower.onego.ru/ Энциклопедии декоративных садовых растений]
Примечания
Отрывок, характеризующий Таксодиум двурядный
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
