Болотов, Алексей Васильевич

Алексей Болотов
Личная информация
Пол	мужской
Полное имя	Алексей Васильевич Болотов
Гражданство	СССР СССР→ Россия Россия
Специализация	альпинизм
Место рождения	Двуреченск, Сысертский район, Свердловская область, РСФСР, СССР
Награды и медали Государственные награды

Алексе́й Васи́льевич Бо́лотов (20 января 1963, Двуреченск — 15 мая 2013, Эверест) — советский-российский альпинист, мастер спорта СССР, двукратный обладатель высшей международной альпинистской награды «Золотой ледоруб». Совершил восхождения на 11 из 14 вершин планеты, высотой более восьми тысяч метров (по числу восхождений уступает лишь Сергею Богомолову (13 восьмитысячников)). Претендовал стать первым российским альпинистом — обладателем «Короны гималаев».

Краткая биография

В 1980 году окончил среднюю школу № 9 в Свердловске, в 1985 году Уральский политехнический институт (механико-машиностроительный факультет) по специальности «электронное машиностроение». С 1993 года работал ведущим специалистом компании «РОСТЭП». Был женат, имел двоих детей.

Чемпион СССР (1987), России (1987, 1999), Вооружённых сил (1990). Трёхкратный серебряный и бронзовый призёр чемпионатов страны по альпинизму. Кавалер ордена Мужества, медали «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Двукратный обладатель высшей международной альпинистской награды «Золотой ледоруб»: 1997 — за первое восхождение по западной стене Макалу, Гималаи (в составе сборной России, рук. А. Михайлов и С. Ефимов), 2004 — за первое прохождение северной стены Жанну, Гималаи (в составе сборной команды Санкт-Петербурга, рук. А. Одинцов (хотя, сломав ребро, сошёл на 7400 м).

В 2010 году был единственным представителем России во Франции на праздновании 50-летия первого восхождения на Аннапурну.

Восхождения на известные шести- и семитысячники

1993 — Победа Западная (6918 м), Центральный Тянь-Шань, с Юкихико Синагавой (Япония).

1994 — Хан-Тенгри (7010 м), по северной стене, Центральный Тянь-Шань, Киргизия.

1995 — Пик Победы (7439 м) с ледника Южный Иныльчек, Киргизия.

1998 — Пик Победы, сопровождал Дзюнко Табэи и ещё двух японских альпинисток.

1999 — Талай-Сагар (7010 м), Индия.

2000 — Хан-Тенгри, по классическому маршруту (по сведениям, предоставленным Денисом Урубко, Болотов не дошёл до вершины 200 м).

2005 — Мак-Кинли (6138 м), Аляска, США.

Восьмитысячники

1997, 21 мая — Макалу (8463 м), первое прохождение западной стены, руководители Сергей Ефимов и А. Михайлов (в ходе экспедиции погибли Салават Хабибуллин и Игорь Бугачевский).

1998, 18 мая — Эверест (8844 м), с кислородом, руководитель Евгений Виноградский.

2001, 23 мая — Лхоцзе Средняя (8414 м), первое восхождение (в составе сборной России, руководитель Николай Чёрный).

2002, 16 мая — Эверест (8844 м), без кислорода, рук. Геннадий Кириевский.

2005, 6 октября — Дхаулагири (8167 м), в составе Ангарской экспедиции, рук. Сергей Петров.

2006, май — Эверест (попытка третьего восхождения), сошёл на 7800 м, рук. Николай Тотмянин.

2006, 3 октября — Чо-Ойю (8201 м) по классическому маршруту, Ural Cho Oyu Expedition 2006, рук. Геннадий Кириевский.

2007, 22 августа — К2 (8611 м), первое восхождение по Западной стене, рук. Виктор Козлов. 2008, май — Аннапурна Восточная (8029 м, 7 мая) и Аннапурна Главная (8091 м, 19 мая), экспедиция Сергея Богомолова, при восхождении погиб испанец Иньяки Очоа.

2009, 18 мая — Манаслу (8163 м) с Глебом Соколовым и Сергеем Дугановым, рук. российской команды.

2010, май — неудачная попытка восхождения на Лхоцзе Главная (8516 м), руководитель международной экспедиции, при спуске погиб Сергей Дуганов.

2010 — Гашербрум I (8068 м, 28 июля), Гашербрум II (8035 м, 5 августа), рук. международной экспедиции.

2011, 19 мая — Канченджанга (8586 м) с Николаем Тотмяниным и Исрафилом Ашурлы (Азербайджан). Руководитель международной экспедиции.

2011, 22 июля — Броуд-пик (8047 м), международная экспедиция.

2012, октябрь — вторая неудачная попытка штурма Лхоцзе Главная (8516 м) с польской экспедицией Артура Хайзера, при спуске погиб шерпа Темба.

Всего поднимался 14 раз на вершины выше 8000 метров (на июль 2011 г.). Из программы «14 восьмитысячников мира» выполнены восхождения на 11 вершин, три восхождения в зачёт не идут: Эверест (повторно), Лхоцзе Средняя (не главная вершина), Аннапурна Восточная (не главная вершина).

Остались непокорёнными Нанга-Парбат в Кашмире, Шиша-Пангма в Китае и Лхоцзе Главная в Гималаях.

Гибель

Весной 2013 года Алексей Болотов вместе с Денисом Урубко планировал проложить новый маршрут по юго-западной стене Эвереста. 15 мая 2013 года в 05.00 Алексей Болотов осуществлял спуск по верёвке, найденной на месте. Из-за прокручивания на остром скальном ребре старая верёвка перетёрлась, и Алексей упал по скальному кулуару с высоты около 300 метров. Срыв произошел на высоте около 5600 м при обходе ледопада Кхумбу справа по склону.

Алексей Болотов был похоронен 22 мая 2013 года на Широкореченском кладбище в Екатеринбурге рядом с захоронениями Салавата Хибибуллина и Игоря Бугачевского, погибших в 1997 году во время восхождения на Макалу. 19 октября 2014 года на Широкореченском кладбище Алексею Болотову был установлен памятник.

Память

В январе 2016 года в издательстве "Баско" (Екатеринбург) тиражом 400 экз. вышла книга «Алексей Болотов. Вертикаль жизни», которую написала Нанетта Болотова, мать погибшего альпиниста .

Ссылки

• [www.alpclub.ur.ru/People/bolotov.htm Персональная страничка Алексея Болотова]
• [video.yandex.ru/users/snwct/view/61/user-tag/k2%20west%20face%202007/ Видео-интервью сайту Яндекс.ру]
• [www.rtve.es/alacarta/videos/el-documental/documental-pura-vida-vida-inaki/1722450/ Документальный фильм об операции по спасению Иньяки Очоа де Ольса (Iñaki Ochoa de Olza) на Аннапурне в мае 2008 года с участием Алексея Болотова]

Отрывок, характеризующий Болотов, Алексей Васильевич

Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?