Болото (Москва)
| Болото | |
| История | |
|---|---|
| Первое упоминание | |
| В составе Москвы с | |
| Другие названия |
Великий луг (XIV—XV века), Царицын луг (XVIII—начало XIX века) |
| Расположение | |
| Округа | |
| Районы | |
| Станции метро |
Боровицкая, Кропоткинская, Новокузнецкая, Полянка, Третьяковская |
| Координаты |
55°44′45″ с. ш. 37°37′01″ в. д. / 55.7460000° с. ш. 37.6170000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7460000&mlon=37.6170000&zoom=15 (O)] (Я) |
Боло́то — местность в Москве; низменность напротив Кремля между правым берегом Москвы-реки и её старицей (ныне Водоотводным каналом). До 2-й половины XVIII века из-за низких берегов эта местность затоплялась во время дождей и весенних паводков и действительно представляла собой болото. К осушению болота привело строительство Водоотводного канала в 1783—1786 годах[1].
В старину здесь устраивались кулачные бои, на которые приезжал смотреть царь, а в XVII—XVIII веках Болото было местом публичных казней. 10 января (21 января по новому стилю) 1775 года здесь были казнены Емельян Пугачёв и его сподвижники. После осушения, с конца XVIII века, и вплоть до революции в 1917 году Болото было крупнейшим торговым центром Москвы. После революции лавки переоборудовались в склады. В 1946—1948 годах, к 800-летию Москвы, на Болоте был разбит сквер с фонтаном и цветниками по проекту архитектора В. И. Долганова. Предполагалось, что всё пространство между Москвой-рекой и Водоотводным каналом будет освобождено от зданий и с Кремлёвского холма откроется живописный вид на Замоскворечье.
Название «Болото» известно с конца XV века. При первом упоминании в 1488 году это местность на левом берегу: «Загореся на посаде у Москвы церковь Благовещение на Болоте древяная»[2]. В 1514 году «князь великий заложил церковь камену святого Ивана усекновения главы за Москвой рекой за Болотом во граде Москве»[3]. Память об этой местности сохранилась в названиях московских улиц: Болотные улица, площадь и набережная.
Также Болото известно в наши дни как место встреч представителей неформальных группировок, таких как панки, готы, пойстеры, ролевики.
Источники
- ↑ [moscow.gramota.ru/map401.shtml Проект «Окликни улицы Москвы». Внутри бульварного кольца.]
- ↑ ПСРЛ, VI, 238; VIII, 217
- ↑ Исторические записки, XV, 294
Напишите отзыв о статье "Болото (Москва)"
Ссылки
- [www.sevin.ru/fundecology/news/moscow-bog.html Пресс релиз о выставке «Московские болота — реликты прошлого»] (8—27 февраля 2005 года)
| В Википедии есть портал «Москва» |
Отрывок, характеризующий Болото (Москва)
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
