Болотцева, Ирина Петровна

Ирина Петровна Болотцева
Дата рождения:	26 октября 1944(1944-10-26)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР
Дата смерти:	20 марта 1995(1995-03-20) (50 лет)
Место смерти:	Ярославль
Страна:	СССР, Российская Федерация
Научная сфера:	искусствоведение, иконопись
Место работы:	Ярославский художественный музей Ярославский государственный университет
Учёная степень:	кандидат искусствоведения (1984)
Альма-матер:	Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина
Известна как:	специалист по древнерусскому искусству, исследователь ярославской иконописи

Ирина Петровна Болотцева (26 октября 1944, Ленинград — 20 марта 1995, Ярославль) — российский искусствовед, педагог, музейный работник, общественный деятель. Специалист по искусству и культуре Ярославля, известный исследователь ярославской иконописи. Кандидат искусствоведения (1984).

Зав. отделом Ярославского художественного музея, преподаватель Ярославского государственного университета (1973—1986, с перерывами).

Биография

Родилась 26 октября 1944 года в Ленинграде в семье военнослужащих. В 1949 году семья переехала в Ярославль. Окончив в 1964 году ярославскую школу № 43 (имени А. С. Пушкина), Ирина Болотцева уже в 1965 поступила в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина при Академии художеств СССР и окончила его в 1971 по специальности «История и теория изобразительного искусства». Диплом Болотцевой был посвящён творчеству иконописца XVII века Фёдора Зубова.

Память

Начиная с 1996 года в Ярославском художественном музее, в Митрополичьих палатах проводятся ежегодные «Болотцевские чтения» — научные конференции по проблемам изучения древнерусского искусства, посвящённые памяти исследователя ярославской иконописи Ирины Петровны Болотцевой. По их материалам выходит ежегодное научное печатное издание — «Сборник научных чтений».

На XVI научных чтениях памяти И. П. Болотцевой, проходивших 18-19 марта 2011 года, были представлены доклады исследователей из Москвы, Санкт-Петербурга, Ярославля, Ростова, Брянска, Вятки, Калуги, Костромы, Твери, Тулы, Углича.

Исследования И. П. Болотцевой нашли продолжение в работах сотрудников её Отдела В.В. Горшковой, О.Б. Кузнецовой, А.В. Федорчука, Е.Ю. Макаровой.

Основные научные публикации

• «Сказание о Мамаевом побоище» на иконе «Сергий Радонежский с житием» XVII века // Куликовская битва в литературе и искусстве: Исследования и материалы по древнерусской литературе / Ред. колл.: О. А. Державина, А. С. Елеонская, А. Н. Робинсон (отв. ред.); Институт мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР. — М.: Наука, 1980. — С. 120-128. — 288, [16] с. — 10 000 экз. (в пер., суперобл.)
• Ярославская иконопись XIII-XVIII веков (Каталог выставки). — Ярославль, 1981.
• Ярославский художественный музей: Путеводитель. — Ярославль, 1982 (1-е изд.); 1987 (2-е изд.) (в соавторстве).
• Ярославский художественный музей: Путеводитель / Сост.: И. П. Болотцева и др. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1982. (обл.)
• Ярославский художественный музей: Альбом / Составители: Ирина Болотцева, Ирина Фёдорова, Людмила Битколова. — М.: Изобразительное искусство, 1983. — 208 с. — (Художественные музеи СССР). — 35 000 экз. (в пер.)
• Ярославский художественный музей: Путеводитель / Сост.: И. П. Болотцева и др. — Изд. 2-е. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1987. — 128 с. — 25 000 экз. (обл.)
• Болотцева И. П. [www.dissercat.com/content/yaroslavskaya-ikonopis-vtoroi-poloviny-xvi-xvii-vekov-albom Ярославская иконопись второй половины XVI-XVII веков (альбом): Диссертация … кандидат искусствоведения. — Л., 1984. 188 с.]
• Новое в творчестве живописца XVII века Федора Евтихиева Зубова // Государственный музей Московского Кремля. Произведения русского и зарубежного искусства XVI - начала XVII века: Материалы и исследования. — М.: Искусство, 1984. — С. 117-132.
• Иосиф Владимиров и иконопись Ярославля середины XVII века // Памятники архитектуры и искусства Ярославской области. — Ярославль, Верхне-Волжское книжное издательство, 1987. — С. 74-95.
• Иконопись // 1000-летие русской художественной культуры. Каталог выставки. — М., 1988. — С. 323-331.
• Духовные богатства — народу (Размышления о возможности придания статуса «города-музея» Ярославлю) // Перестройка и культура: цифры, факты, проблемы (информационно-справочный материал для участников IV пленума Ярославского обкома КПСС). — Ярославль, 1989. — С. 41-42.
• Болотцева И. П. Статьи и исследования / И. П. Болотцева; Составление В.В. Горшковой, О.Б. Кузнецовой. — Ярославль: Фонд гражданских инициатив «Содействие», 1996. — 76 с.
• Болотцева И. П. Спасение древностей Ярославля в 1920-х годах / И. П. Болотцева // Материальная база сферы культуры: Из истории отечественной реставрации монументальной живописи 1920—1960-х годов: Научн. информ. сборник: Вып. 2 / Сост. К. И. Маслов, Г. Б. Латария. — М.: Росс. госуд. б-ка, 2003. — С. 65—83.
• Болотцева И. П. Ярославская иконопись второй половины XVI—XVII веков / И. П. Болотцева; Ярославский Художественный музей; Ред., предисл., коммент. О.Б. Кузнецова. — Ярославль: Изд-во Александра Рутмана, 2004. — 176 с.

Литература

• Кузнецова О. Б. Да не погаснет свеча … / О. Б. Кузнецова // Болотцева И. П. Ярославская иконопись второй половины XVI—XVII веков / И. П. Болотцева. — Ярославль: Александр Рутман, 2004. — С. 3—11.
• Горшкова В. В. Памяти Ирины Петровны Болотцевой / В. В. Горшкова // Ярославская старина. — Ярославль: Гос. архив Ярославск. обл., 1995. — Вып. 2. — С. 108—110.
• Горшкова В. В. [Ирина Петровна Болотцева]: от составителей / В. В. Горшкова, О. Б. Кузнецова // Болотцева И. П. Статьи и исследования / И. П. Болотцева. — Ярославль: Фонд гражд. инициатив «Содействие», 1996. — С. 3–4.

Ссылки

• [www.uniyar.ac.ru/index.php/Болотцева_Ирина_Петровна Ярославский Государственный Университет им. П.Г. Демидова — Болотцева Ирина Петровна]
• [artmuseum.yar.ru/index.php/Ирина_Петровна_Болотцева Ярославский художественный музей — Болотцева Ирина Петровна (1944-1995)]
• [matrlx.ru/index.php?page=conference_bolottseva Ярославский Художественный музей — XVI Научные чтения, посвященные памяти Ирины Петровны Болотцевой (18-19 марта 2011 года)]
• [www.amr-museum.ru/russ/exibit/news2004/news522_r.htm Вечер памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944—1995) в Ярославском художественном музее]

Отрывок, характеризующий Болотцева, Ирина Петровна

Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.