Болтунов, Александр Павлович

Александр Павлович Болтунов
Научная сфера:	психология педагогика, педология, психотехника
Место работы:	Томский университет,Кубанский институт народного образования, Ленинградский государственный педагогический институт им. А. И. Герцена
Учёная степень:	доктор педагогических наук доктор наук
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет Берлинский университет
Научный руководитель:	Карл Штумпф
Известен как:	психолог, педагог

Александр Павлович Болтунов (23 августа 1883, Санкт-Петербург — февраль 1942, Ленинград) — русский советский психолог и педагог, профессор, доктор философии (1909), доктор педагогических наук (1936). Один из организаторов системы профориентационной работы в Ленинграде в 1920—1930-е годы.

Биография

В 1907 окончил историко-филологический факультет Московского университета с дипломом 1-й степени. До 1909 продолжил обучение в Берлинском университете. Ученик Карла Штумпфа, одного из основателей европейского направления функциональной психологии.

После возвращения на родину, в 1920—1921 годах — профессор кафедры философии и психологии Томского университета.

С 1921 по 1923 — профессор, проректор по учебной части Кубанского института народного образования (ныне Кубанский государственный университет).

С 1925 по 1936 — профессор Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена, заведующий кафедрой теории дошкольного воспитания, заведующий Школьно психологической лабораторией этого института. В 1929—1931 — заведующий кафедрой экспериментальной психологии. Предлагал учитывать мотивы труда при составлении профориентационной характеристики профессий. Наряду с тестами в оценке способностей и склонностей школьников считал необходимым использовать данные систематического наблюдения за успехами в учебной деятельности школьников педагогами-предметниками.

В середине 1930-х гг. работы А. П. Болтунова оказались под огнём критики в связи с осуждением педологии и психотехники в целом.

Умер от истощения в феврале 1942 г. Захоронен в братской могиле на Пискаревском мемориальном кладбище Санкт-Петербурга.

Научная деятельность

Главная область научных интересов — исследование психологических проблем профессиональной ориентации и консультации молодежи, проблем психологии способностей и склонностей. Большое внимание уделял освещению психологических проблем трудового воспитания школьников. Разработал методы психологической профессиографии в целях профориентации и «измерительную шкалу ума» — психодиагностическую методику для определения способностей.

Один из организаторов системы профориентационной работы в Ленинграде в 1920—1930-е годы, включавшей деятельность психологов (педологов) в школах, на бирже труда, в профессиональных учебных заведениях.

Избранные публикации

• О судебной психологии. М., 1916;
• Метод анкеты в педагогическом и психологическом исследовании // Вестник воспитания. 1916. № 9;
• Реформа русской школы как проблема для коллективной научно-педагогической разработки // Новая школа. 1918. № 15-20;
• По поводу летних учительских курсов // Новая школа. 1918. № 11-14;
• Рецензия на книгу: Джонсон Г. Игры и забавы в воспитании // Педагогическая мысль. 1923. № 4;
• Как вести педагогический дневник. Пг., 1923;
• Трудовая школа в психологическом освещении. М., 1923;
• Рецензия на книгу: Детство и юность, их психология и педагогика: Педологический сборник // Педагогическая мысль. 1923. № 2;
• Оценка театральных представлений детьми // Педагогическая мысль. 1923. № 3;
• Педагогическая характеристика ребенка. М., Л., 1926;
• Измерительная шкала ума для поклассных испытаний школьников. Л., 1928;
• Психологический эксперимент в применении к детям дошкольного возраста // Педология. 1928. Кн. 1;
• Педагогический эксперимент в массовой школе. М., Л., 1929;
• Педологические исследования / Под ред. М. Я. Басова, А. П. Болтунова, В. Н. Мясищева. М., Л., 1930;
• Педология в школе: Из педолого-педагогической амбулатории при Педагогическом ин-те им. А. И. Герцена / Под ред. А. П. Болтунова. М., Л., 1930;
• Организационные вопросы школьно-профориентационной работы (на основании опыта работы школьно-психотехн. лаборатории Ленинградского практ. педол. ин-та) // Советская психотехника. М., Л., 1933. Т. IV, № 1;
• Инструкция к проведению обследования профинтересов школьников / Под ред. А. П. Болтунова. Л., 1933;
• Задачи и принципы психотехнической работы в ИПЗ // Методика психотехнических исследований. Л., 1934;
• Методы обследования общего интеллекта // Методика психотехнических исследований. Л., 1934;
• Методы обследования общих волевых особенностей // Методика психотехнических исследований. Л., 1934;
• Статистика для педологов: Учебное пособие для студентов педвузов. Л., 1934;
• Профориентация в школе: Метод. Пособие для педологов, психотехников и педагогов / Под ред. А. П. Болтунова. М., Л., 1934;
• Помощь семьи в выборе профессии. Л., 1935;
• Выбор профессии и задачи классного руководителя // Классный руководитель: Сборник статей и справочных материалов. Л., 1939;
• Умственное развитие и воспитание школьника. Л., 1940.

Литература

• Педагогический энциклопедический словарь. — М., 2002. С. 340

Отрывок, характеризующий Болтунов, Александр Павлович

Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.