Болч, Эмили Грин

Эмили Грин Болч
Научная сфера:	экономика

Эмили Грин Болч (англ. Emily Greene Balch, 8 января 1867, Бостон, Массачусетс, США — 9 января 1961) — американская экономистка, пацифистка, лауреат Нобелевской премии мира за 1946 год.

Биография

Эмили Грин Болч была вторым ребёнком в семье Фрэнсиса Вернье Болча — уважаемого адвоката и педагога. В 1889 году она окончила колледж Брин Мар, после чего на протяжении двух лет училась в Париже в Сорбонне, где представила исследование, посвящённое поддержке бедных слоёв Франции. Вернувшись в США, она продолжила своё обучение в Гарвардском университете и университете Чикаго. Завершила своё образование она в 1896 году в Берлинском университете.

В том же году она начала преподавать в колледже Уэллсли, где в 1913 году ей было присвоено звание профессора экономики и социологии. Будучи ярким преподавателем, на студентов она производила впечатление доходчивостью изложения, глубиной жизненного опыта, энергичностью и состраданием к обездоленным. Болч была активным участником движений за предоставление женщинам избирательных прав, за расовое равенство, за контролирование детского труда и за повышение заработной платы трудящимся. Была среди лидеров Женской лиги профессиональных союзов при АФТ, боролась против потогонок, состояла в первой комиссии своего штата по установлению минимальной оплаты труда женщин. В 1910 году в свет вышла её книга «Наши сограждане — славяне» (англ. Our Slavic Felow-Citizens) — исследование, посвящённое славянским иммигрантам в США.

В 1915 году, через год после начала Первой мировой войны, Болч в составе американской делегации посетила Международный конгресс женщин в Гааге. C 1918 по 1922 год она была секретарём-казначеем Международной женской лиги за мир и свободу. В 1921 году Эмили Болч стала членом Религиозного общества Друзей (квакеров). В 1926 году она занималась изучением социальных условий в оккупированной Гаити, рекомендовав американскому правительству вывести свои войска и предоставить земли в собственность местному населению. Во время Второй мировой войны она принимала участие в помощи беженцам. Атака на Пёрл-Харбор 1941 года изменила мнение Болч по поводу нейтралитета США и она поддержала вступление страны в войну. После Атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки она высказывалась за запрет ядерного оружия.

В 1946 году «за свой многолетний, неутомимый труд на благо мира» Эмили Грин Болч была удостоена Нобелевской премии мира, разделив эту награду с Джоном Моттом. Скончалась она 9 января 1961 года на 95-м году жизни.

Ссылки

• [n-t.ru/nl/mr/balch.htm Эмили Грин Болч] — биография  (рус.)
• [nobelprize.org/nobel_prizes/peace/laureates/1946/index.html Профиль на Nobelprize.org]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Болч, Эмили Грин

Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.