Больм, Адольф Рудольфович

Адольф Больм
Adolph Bolm
Адольф Больм в 1937 году
Имя при рождении:	Адольф Рудольфович Больм
Дата рождения:	25 сентября 1884(1884-09-25)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	16 апреля 1951(1951-04-16) (66 лет)
Место смерти:	Лос-Анджелес, США
Профессия:	артист балета, балетмейстер, балетный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя→США США
Театр:	Мариинский театр
Сайт:	[www.adolphbolm.com/ lphbolm.com]

Адольф Рудольфович Больм (англ. Adolph Bolm; 25 сентября 1884, Санкт-Петербург, Российская империя — 16 апреля 1951, Лос-Анджелес, США) — американский танцовщик русского происхождения, балетмейстер и педагог балета.

Биография

Родился 25 сентября 1884 года в Санкт-Петербурге.

В 1903 году окончил балетное отделение Петербургского театрального училища (класс Платона Карсавина). По окончании училища поступил в балетную труппу Мариинского театра, где дебютировал в сольной партии — Синяя птица («Спящая красавица»).

В 1908 году партнер Анны Павловой в её первых зарубежных гастролях.

В 1909—1916 годах участвовал в «Русских сезонах» и имел большой успех в партии Лучника в «Половецких плясках».

Среди основных ролей: Царевич («Жар-птица»), Амун («Клеопатра»), Пьеро («Карнавал»), Путник («Тамара»).

В 1916 году переезжает в США, а в 1917 году организует труппу «Интимный балет» (Ballet Intime), выступая в ней в качестве режиссёра и танцовщика. Работал в качестве хореографа-фрилансера в театрах Нью-Йорка, Чикаго, Буэнос-Айреса. Первым осуществил постановку балетов «Аполлон Мусагет» (композитор И. Стравинский, Вашингтон, 1928) и «Петя и Волк» (на музыку С. Прокофьева, Американский театр балета, 1940).

Являлся хореографом в ряде американских кинофильмов. В последние годы жизни преподавал в Голливуде.

Скончался 16 апреля 1951 года в Лос-Анджелесе, в США.

Литература

• Театральная энциклопедия в 6 т. Гл. ред. П. А. Марков. — М.: Советская энциклопедия,
• Гуманитарный словарь, 2002

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Адольф Больм
• [www.adolphbolm.com/ Официальный сайт Adolph Rudolphovich Bolm]  (англ.)
• [www.loc.gov/loc/lcib/0502/bolm.html Wandering Dancer (Adolph Bolm)] // Music Division  (англ.)

Отрывок, характеризующий Больм, Адольф Рудольфович

– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]