Больцани, Иосиф Антонович

Иосиф Антонович Больцани
Дата рождения:	6 сентября 1818(1818-09-06)
Место рождения:	Берлин
Дата смерти:	13 февраля 1876(1876-02-13) (57 лет)
Место смерти:	Казань
Научная сфера:	физик

Больцани Иосиф (Фортунат) Антонович — профессор Казанского университета, доктор физики и химии, род. 6 сентября 1818 г. в Берлине, ум. в ночь на 13 февраля 1876 г. в Казани. Отец его, итальянец, содержал небольшую кондитерскую в Берлине; мать его была немка.

Биография

Образование он получил в элементарной школе в Берлине и мальчиком поступил на службу в торговую контору, где между прочим изучил, для торговых надобностей, языки: английский и французский, а впоследствии и русский. Торговый дом Дациаро отправил его агентом в Россию, и Больцани торговал в поволжских городах книгами и картинами. По влечению к математике, Больцани самостоятельно прошёл курс арифметики и начальной алгебры.

В Казани на него обратил внимание профессор университета Н. И. Лобачевский и в конце 1842 г. доставил ему место надзирателя в первой казанской гимназии, дав совет подготовиться к слушанию лекций в университете. В мае 1844 г. Больцани успешно сдал сразу два экзамена: за гимназический курс и на степень кандидата университета, для чего представил диссертацию: «Об интегрировании линейных дифференциальных уравнений».

В августе 1844 г. он поступил учителем математики в Родионовский институт в Казани, а в ноябре 1846 г. перешёл в первую казанскую гимназию учителем математики и физики. В 1853 г. Больцани защитил магистерскую диссертацию: «Математические исследования о распределении гальванического тока в телах данного вида», и в мае 1854 г. назначен адъюнктом казанского университета по кафедре чистой математики, а с 1855 г. перешёл на кафедру физики.

В 1857 г., по поручению университета, Больцани ездил за границу, для приобретения новых приборов для физического кабинета и изучения усовершенствованных способов производства метеорологических и магнитных наблюдений. В течение девяти месяцев, он посетил Берлин, Прагу, Мюнхен, Геттинген, Брюссель, Париж и Лондон, где осмотрел физические кабинеты и метеорологические обсерватории.

В 1858 г., возвратившись из-за границы, Больцани в петербургском университете выдержал экзамен на доктора физики и химии и защитил диссертацию: «О некоторых отношениях жидкостей к гальваническому току» (в печати не появилась). В 1859 г. Больцани избран экстраординарным, а в 1860 г. — ординарным профессором по занимаемой им кафедре в казанском университете.

В 1862 году советом университета он был командирован в Лондон, для обозрения всемирной выставки. В 1868 г. он избран деканом физико-математического факультета. На первом съезде естествоиспытателей в Петербурге Больцани присутствовал, как представитель физико-математического факультета казанского университета, причём был избран председателем первого заседания секции физики и химии, и, в числе других сделанных им научных сообщений, первый выразил мысль о возможно большем распространении в России метеорологических наблюдений, а также изложил изобретённый им способ изготовления барометров значительного поперечника.

На четвёртом съезде естествоиспытателей в Казани Больцани, избранный председателем пятого заседания соединенных секций математики, механики, астрономии, физики и физической географии, показал изобретённые им: термометр, гигрометр и барометр для дальномерных наблюдений. Затем, он исполнял много научных и административных поручений совета университета и попечителя казанского учебного округа.

Больцани обладал глубокими познаниями в математике и обширными сведениями в новых языках. Как учёный, он известен сочинениями: «Математические исследования о распределении гальванических токов» (Казань, 1855) и «Теория якобиевых функций и эллиптических интегралов» (Казань, 1857); затем, в изданиях казанского университета поместил ряд мелких статей. Умер Больцани от рожистого воспаления подглазной клетчатки, сопровождавшегося воспалением в мозгу.

Больцани был первым вице-президентом общества естествоиспытателей при казанском университете. Формулярный список. — «Известия и учёные записки казанского университета», 1876 г., № 1, стр. 208—217. — «Голос», 1876 г., № 64. — «С.-Петербургские Ведомости», 1876 г., № 54. — «Народная Школа», 1876 г., № 3. — «Иллюстрированная Газета», 1876 г., № 12. — В. Григорьев, «Петербургский Университет», стр. XXIII прим. — «Протокол год. собрания казанского Общ. естествоиспытателей», стр. 11. — Словари: Березина, Венгерова и Андреевского.

Литература

• Петрушевский Ф. Ф. Больцани, Иосиф Антонович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).

Отрывок, характеризующий Больцани, Иосиф Антонович

– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.