Большаков, Вадим (нейробиолог)
| Большаков Вадим | |
| Страна: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: |
Институт эволюционной физиологии и биохимии имени И. М. Сеченова РАН |
Вади́м Большако́в (род. 1959, Казань) — американский нейробиолог, профессор Гарвардского университета[1].
Занимается клеточными механизмами поведения. В частности, он продемонстрировал, что негативно-эмоциональные воспоминания, вызывающие неосознанный страх и тревогу, связаны с долговременными изменениями в работе синаптических контактов в амигдале[2]. Он также показал, что такого рода воспоминания контролируются экспрессией специфических генов в районах мозга отвечающих за эмоциональные состояния[3][4].
Биография
Вадим Большаков родился в 1959 году в Казани.
Работал в Колумбийском университете в Нью-Йорке с Эриком Канделем. В настоящий момент (2012 год) живёт в Бостоне (США).
Напишите отзыв о статье "Большаков, Вадим (нейробиолог)"
Примечания
- ↑ [www.hms.harvard.edu/dms/neuroscience/fac/Bolshakov.php Neuroscience Faculty Member - Vadim Bolshakov]
- ↑ [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/11970870 Fear conditioning occludes LTP-induced presynaptic en... [Neuron. 2002] - PubMed - NCBI]
- ↑ [www.newsweek.com/mechanics-trauma-99053 The Mechanics of Trauma - Newsweek]
- ↑ [news.harvard.edu/gazette/story/2005/01//researchers-find-a-gene-for-fear Researchers find a gene for fear - Harvard Gazette]
Ссылки
- [www.mcleanhospital.org/biography/vadim-bolshakov Биография на сайте больницы Маклин (McLean Hospital)]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Большаков, Вадим (нейробиолог)
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
