Большаков, Константин Аристархович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Константин Аристархович Большаков
Дата рождения:

14 (25) мая 1895(1895-05-25)

Место рождения:

Москва

Дата смерти:

21 апреля 1938(1938-04-21) (42 года)

Гражданство:

Род деятельности:

поэт

Константи́н Ариста́рхович Большако́в (14 (26) мая 1895, Москва — 21 апреля 1938, расстрелян) — русский поэт, прозаик.





Биография

Родился в 1895 году в Москве в семье аптекаря[1] (по другим данным — управляющего[2]) Старо-Екатерининской больницы (сейчас — Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М. Ф. Владимирского).

Стихи начал писать, когда ему было 14 или 15 лет. Примерно тогда же познакомился с русским поэтом Валерием Брюсовым. В 1911 году в Москве вышел сборник стихов и прозы К. Большакова «Мозаика», вызвавший сдержанный отзыв Н. Гумилёва. В книге явственно чувствовалось влияние Константина Бальмонта. Часто этот сборник считается первой книгой Большакова (еще гимназиста), но есть также точка зрения, согласно которой «Мозаика» принадлежит его однофамильцу.

В 1913 году, окончив 7-ю московскую гимназию, Константин Большаков поступил на юридический факультет Московского университета.

В 1914 году поэт бросил университет и поступил в Николаевское кавалерийское училище. Окончив его, корнет Большаков оказался в действующей армии. Во время военной службы, длившейся семь лет, поэт лишь иногда печатал свои произведения в некоторых газетах и поэтических сборниках. С 1918 года Большаков воевал в Красной Армии, в конце Гражданской войны был военным комендантом Севастополя.

После демобилизации в 1922 году Большаков оставил поэзию. В дальнейшем он периодически возвращался к литературной работе как прозаик, создав несколько повестей и романов. Среди них исторический роман «Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова» (издан в 1929 году) и автобиографический роман «Маршал сто пятого дня», в котором воспроизведены некоторые эпизоды литературной жизни Большакова (издана только первая книга романа).

Он был неглуп, талантлив, иногда нечаянно делался простым и искренним, но с детства его пленил чей-то аристократизм: он начал его прививать себе, тянул слова, заикался и становился смешным. <…> Он был сыном аптекаря, но часто намекал на таинственность своего происхождения и в конце концов сам стал верить в то, что он сын какого-то великого князя.[3]

Константин Большаков входил в Союз советских писателей.

15[4] (или 17[2]) сентября 1936 года Большаков был арестован. Спустя полтора года года, 21 апреля 1938 года, его вместе с группой писателей и поэтов (среди них был Борис Пильняк) расстреляли.

В 1956 году Большаков был реабилитирован. 10 декабря 1956 года его посмертно восстановили в Союзе писателей СССР.

Творчество

Первый сборник

Первую книгу стихов и прозы «Мозаика» Константин Большаков издал в Москве в 1911 году. Ему тогда не было ещё и 16 лет. В книгу вошли юношеские литературные опыты автора, относящиеся к периоду 1904—1910 годов, когда Большаков учился в 7-й московской гимназии. Художественное оформление «Мозаики» осуществил известный график Дмитрий Моор.

Стихи первого сборника Большакова в значительной степени носили подражательный характер. В них явно чувствовалось влияние Константина Бальмонта. И всё же стихи начинающего поэта вызвали тёплый отклик взыскательного Николая Гумилёва. В шестом номере журнала «Аполлон» за 1911 год он писал:

«Мне кажется, только неопытность и неумение критически относиться к своим произведениям мешают К. Большакову, автору книги «Мозаика», перейти из разряда способных в разряд одарённых. Решительно дурны только первые стихи, от всех этих былинок и ветерочков, воспоминаний и мечтаний веет тяжёлой скукой, но зато следующие подражания Бальмонту, иногда даже слишком рабские, радуют подлинной непосредственностью и какой-то особой, юношеской восторженностью».

Футуризм

Не позже сентября 1913 года Большаков издал небольшую поэму «Le futur» (с иллюстрациями Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой), которая была конфискована. В том же году в издательстве «Мезонин поэзии» был напечатан сборник стихов поэта «Сердце в перчатке» (название книги автор заимствовал у французского поэта Жюля Лафорга).

С 1914 года Большаков последовательно примыкал к большинству футуристических группировок, участвовал в их мероприятиях. Он печатался в журналах («Новый журнал для всех», «Новый сатирикон», «Мир женщины») и альманахах.

Большаков разрывался между эгофутуризмом и кубофутуризмом, но постепенно выбрал последнее. В 1913—1916 годах он регулярно печатался в различных кубофутуристических альманахах — «Дохлая луна», «Весеннее контрагентство муз», «Московские мастера», а также в изданиях «Центрифуги» («Пета», «Второй сборник Центрифуги»). Большаков стал заметной фигурой русского футуризма. В 1916 году вышло сразу три сборника поэта: «Поэма событий», «Королева мод» и «Солнце на излёте».

Проза

В 1927 году Большаков издал два сборника повестей и рассказов о советской жизни, о событиях Гражданской войны, участником которой он был. Это «Судьба случайностей» и «Путь прокаженных». Последняя книга была издана «Московским товариществом писателей». В том же 1927 году московское издательство «Никитинские субботники» напечатало роман Большакова «Сгоночь».

В 1928 году в Москве начало выходить собрание сочинений Большакова (издание осталось незавершённым, вышли только второй, третий и четвёртый тома). К концу 1928 года писатель закончил исторический роман «Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова». В начале 1929 года книга вышла в Харькове в издательстве «Пролетарий». Роман, получивший широкое признание читателей, неоднократно переиздавался ещё при жизни автора.

В течение нескольких следующих лет писатель работал над романом «Маршал сто пятого дня», в который включил некоторые автобиографические элементы. Большаков имел намерение выпустить роман в трёх книгах. Первая — «Построение фаланги» — была опубликована Гослитиздатом в 1936 году. Рукопись второй части романа была изъята при аресте писателя и пропала в подвалах Лубянки. К работе над третьей книгой Большаков не успел приступить.

В 1961 году, в пору «оттепели», вышла книга К. Большакова «Повести и рассказы». В 2008 году в издательстве «Совпадение» переиздана книга Константина Большакова «Маршал сто пятого дня. Часть 1. Построение фаланги».

Издания

  • Мозаика, М. 1911
  • Le futur. М. 1913
  • Сердце в перчатке. М., «Мезонин поэзии», 1913
  • Поэма событий. 1916
  • Королева мод.1916
  • Солнце на излете. 1916
  • Судьба случайностей. 1927
  • Путь прокаженных. М., «Т-во писателей», 1927—230 с., 4 250 экз.
  • Сгоночь. М.,"Никитинские субботники", 1927. — 316 с., 5 000 экз.
  • Голый факт. М., изд. ЦК МОПР СССР, 1927. — 32 с., 15 000 экз.
  • Бегство пленных. Харьков, «Пролетарий», 1929. 2-е изд. — 1930.
  • Покорение Днепра. Москва. Федерация. 1931.
  • Построение фаланги. Гослитиздат, 1936.
  • Бегство пленных. — М., Художественная литература, 1991. — 336 с., 75 000 экз.

Напишите отзыв о статье "Большаков, Константин Аристархович"

Примечания

  1. См.: Вся Москва, 1901.
  2. 1 2 Розенфельд, Борис [bolshakov.ouc.ru/rosenfeld.html Константин Большаков. «Забытый поэт Серебряного века»]. Проверено 30 октября 2009. [www.webcitation.org/66RyAWH3G Архивировано из первоисточника 26 марта 2012].
  3. Гумилевский Л. Судьба и жизнь. — М.: Грифон М, 2005. — С. 104. — 368 с. — (Монограмма). — 1000 экз. — ISBN 5-98862-007-8.
  4. См.: Расстрельные списки. Москва 1937—1941. «Коммунарка», Бутово. — М., 2000.

Ссылки

  • [bolshakov.ouc.ru/ Библиотека поэзии. Константин Большаков]
  • [bolshakov.ouc.ru/rosenfeld.html Розенфельд Борис. Константин Большаков. «Забытый поэт Серебряного века»]
  • [www.poesis.ru/poeti-poezia/bolshakov/biograph.htm Поэзия Московского университета: от Ломоносова и до… Константин Большаков]
  • [az.lib.ru/b/bolxshakow_k_a/ Сочинения Большакова на сайте Lib.ru: Классика]

Отрывок, характеризующий Большаков, Константин Аристархович

Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]