Большаков, Константин Иванович
| Константин Иванович Большаков | |||||
| Место рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Принадлежность | |||||
| Годы службы |
1941—1945 | ||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||||
| Часть |
3-й стрелковый батальон 1336-го стрелкового полка | ||||
| Сражения/войны | |||||
| Награды и премии |
</td></tr> </table> Константин Иванович Большаков (7 сентября 1922, д. Паршиха, Тверская губерния — 4 марта 1981) — советский военнослужащий, врио командира взвода противотанковых орудий 3-го стрелкового батальона 1336-го стрелкового полка (319-я стрелковая дивизия); полный кавалер ордена Славы. СодержаниеБиографияРодился в русской крестьянской семье в деревне Паршиха (ныне — Бежецкого района Тверской области). Окончив 2 класса, работал в колхозе[1]. 13 июля (по другим данным — 25 августа[2]) 1941 года Бежецким РВК призван в ряды Красной Армии[3]. С 6 декабря 1941 года — в боях Великой Отечественной войны[3]. Член КПСС с 1943 г. Был ранен в мае 1944[2]. Наводчик орудия 1336-го стрелкового полка (319-я стрелковая дивизия, 22-я армия, 2-й Прибалтийский фронт) сержант Большаков в бою за г. Крустпилс (ныне в черте г. Екабпилс, Латвия) 8.8.1944 с расчетом выкатил орудие на прямую наводку и поразил 4 огневые точки противника и до 10 гитлеровцев. 10.8.1944 первым форсировал р. Айвиексте в районе г. Плявиняс (Латвия) и огнём из орудия прикрывал переправу основных сил. 29.8.1944 награждён орденом Славы 3 степени[1][4]. 22 января 1945 года К. И. Большаков с расчётом, преследуя врага вдоль побережья Балтийского моря, с открытой огневой позиции подавил 2 пулемёта. Был ранен, но не покинул поля боя. 2.02.1945 награждён орденом Славы 2 степени[1][2]. Командир орудия К. И. Большаков 7.4.1945 в бою за населённый пункт Вильки (западная окраина Кёнигсберга), находясь в боевых порядках пехоты и командуя бойцами, обеспечил успешную атаку стрелкового подразделения. Был ранен, но остался в строю. 29.6.1945 награждён орденом Славы 1 степени[1][5]. В 1945 г. демобилизован. Вернулся на родину. Трудился в колхозе. Награждён медалями. Награды
ПамятьВ Бежецке К. И. Большакову установлена мемориальная доска — рядом с Обелиском памяти погибшим в Великой Отечественной войне[1]. Напишите отзыв о статье "Большаков, Константин Иванович"Примечания
Литература
Ссылки
Отрывок, характеризующий Большаков, Константин ИвановичНа чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется. Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение. Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе. Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами. Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности. Навигация | ||||
