Большая Лубянка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Большая Лубянка
Москва

Большая Лубянка
Общая информация
Страна

Россия

Город

Москва

Округ

ЦАО

Район

Красносельский (чётная сторона); Мещанский (нечётная сторона)

Протяжённость

750 м

Ближайшие станции метро

Лубянка - начало; Тургеневская (400 м), Трубная ( 600 м) – конец.

Почтовый индекс

101000 – чётные; 107031 – нечётные.

Номера телефонов

+7(495) XXX----

[www.openstreetmap.org/?lat=55.76278&lon=37.62861&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/?ll=37.62861%2C55.76278&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах]
Координаты: 55°45′47″ с. ш. 37°37′43″ в. д. / 55.76306° с. ш. 37.62861° в. д. / 55.76306; 37.62861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.76306&mlon=37.62861&zoom=12 (O)] (Я)Большая ЛубянкаБольшая Лубянка

Больша́я Лубя́нка (до середины XIX века — часть улицы Сретенка, в 19261991 гг. — Улица Дзержинского) — улица в Центральном административном округе города Москвы. Проходит от Лубянской площади до площади Сретенские ворота. Нумерация домов ведётся от Лубянской площади.





Описание

Улица Большая Лубянка идёт с юго-запада на северо-восток; проходит по правой стороне площади Воровского. За площадью Сретенские Ворота её продолжением является улица Сретенка. Служит началом северо-восточного транспортного луча, который за Большой Лубянкой и Сретенкой формируют Проспект Мира и Ярославское шоссе. Неподалёку от своего начала Большая Лубянка проходит через площадь Воровского, где на неё выходят Кузнецкий Мост и Фуркасовский переулок. Также на улицу выходят Варсонофьевский и Большой Кисельный переулки (с нечётной стороны) и Сретенский переулок (с чётной).

Происхождение названия

Название Лубянка впервые упомянуто в летописи в 1480 году, оно дано в честь района Новгорода — Лубяниц, после того как Иван III приказал новгородцам, выселенным в Москву после падения республики, селиться в районе нынешней Лубянской площади.[1]. Также существуют версии о происхождении названия от местности, на которой снимали с деревьев лубок или лубинку, от военных принадлежностей, существовавших под именем лубы, которые выделывались в этой местности, или от лубяных щитов, употреблявшихся в старину при пожарах[2]. Тогда же образовалась и улица, ведущая в северо-восточном направлении от площади; однако долгое время вся улица от Лубянской до Сухаревской площади называлась Сретенкой по древнему Сретенскому монастырю, который находился на этой улице.

В середине XIX века Сретенка была разделена на две части, часть от Бульварного кольца до Сухаревской площади сохранила имя Сретенка, а часть от центра до Бульварного кольца, где и расположен Сретенский монастырь, получила имя Большая Лубянка. В 1926 году улица была переименована в честь Ф. Э. Дзержинского, в 1991 году — возвращено историческое название[3].

История

Улица сложилась на пути из Москвы в Троице-Сергиев монастырь, началом которого она служила. В XVIXVII веках здесь (тогда ещё на Сретенке) жили торговцы и ремесленники, в XVIII веке здесь начали возводиться и палаты знати. Пожар 1812 года не затронул улицу. В XIX веке она начала приобретать торгово-деловой облик, вместо прежних домишек здесь было возведено множество высоких каменных домов, но, как правило, строгого и скромного облика.

Примечательные здания и сооружения

По нечётной стороне:

  • № 5/21 — Бывший доходный дом Первого Российского страхового общества. Построен в 1905 году по проекту архитекторов Л. Н. Бенуа и А. И. Гунста. В советское время там размещался Наркоминдел, затем МИД СССР. Дом господствует над площадью Воровского, образовавшейся после сноса в 1926 году Введенской церкви, стоявшей на этом месте. Во дворе здания — памятник советскому дипломату В. В. Воровскому (скульптор М. И. Кац, 1924 г.)
  • № 7 — На этом месте располагались купеческие палаты, в конце XIX века преобразованные в гостиницу «Билло». Снесены в 70-х годах XX века, на их месте выстроен административный корпус. В глубине левой части участка сохранились двухэтажные бывшие палаты Хованских конца XVII века.
  • № 11 — Здание построено в 1826 году богатым купцом Лухмановым, в числе прочего здесь располагалась богатая коллекция исторических раритетов, принадлежавшая ему. В 1879 году здание перестроено по проекту архитектора А. Е. Вебера. В 1918 году было передано ВЧК, в частности там находился кабинет Дзержинского. Здание является объектом культурного наследия федерального значения[4].
  • № 13 — Бывший доходный дом Трындиных, в котором располагался магазин и фабрика фирмы «Е. С. Трындина С-вей», старейшей в России фирмы, производившей оптические, физические, геодезические приборы, учебно-наглядные пособия и медицинские инструменты[5]. Построен в 1884 году по проекту архитектора А. Е. Вебера. В 1902 году здание было надстроено, в нём была организована обсерватория, которая до нашего времени не сохранилась. Здесь в 1920-е происходили встречи общества астронавтики, членами которого были ученые К. Э. Циолковский, Ф. А. Цандер, Я. И. Перельман[6]. Здание отнесено к категории объектов культурного наследия регионального значения[4].
  • № 15/17 — Городская усадьба И. М. и А. И. Затрапезных — Доходное владение Н. Т. Подрезова-Тихонова — И. С. Романова (до 1760; 1887, архитектор А. С. Каминский; переделка фасадов в 1912 году по проекту архитектора А. С. Гребенщикова; 1914—1915, надстройка тремя этажами, полная перелицовка, архитектор А. А. Остроградский), ценный градоформирующий объект[4]
  • № 17 — 19, строение 2 — Сретенский монастырь, основанный в 1395 году. Центральный пятиглавый собор монастыря построен в 1679 году.
  • № 17, строение 1 — Доходный дом на южном хозяйственном дворе (1876, в основе южного крыла — объём дома 1-й трети XIX в), объект культурного наследия регионального значения[4].
  • № 19, строение 3 — Школьное здание (1952, архитектор Н. И. Морозова)[4]
  • № 19, строение 4 — Служебная постройка Сретенского монастыря — административное здание (1897—1899, 1910-е, 1930-е), ценный градоформирующий объект[4]
  • № 19, строение 5 — Жилой дом Сретенского монастыря (1897—1899), ценный градоформирующий объект[4]
  • № 21, строение 1 — Доходный дом Сретенского монастыря (1913, архитектор Н. А. Гондагсазян), ценный градоформирующий объект[4].
  • № 23/22 — Городская усадьба И. П. Тютина — Доходное владение Е. З. Мелас — С. И. Малюшина. Главный дом и флигель — доходный дом (1780-е, 1824—1839, 1894—1896, архитектор М. А. Арсеньев)

По чётной стороне:

  • № 2 — Здание, которое ныне занимает ФСБ России, построено в 1898 году архитектором А. В. Ивановым. Выходит на Большую Лубянку боковым торцом. Благодаря этому зданию слово Лубянка приобрело известность и стало нарицательным. Первоначально принадлежало Российскому страховому обществу, сдавалось им под квартиры и торговые помещения. В 1919 году оно было отдано Центральному аппарату ВЧК и переходило всем его преемникам — НКВД, ГПУ, КГБ и ФСБ. В 30-х годах реконструировано по проекту А. В. Щусева. Угловая скруглённая часть построена в 1928—1933 годах по проекту А. Я. Лангмана и И. Безрукова[7].
  • № 12 — Дом общества «Динамо». Здание построено в 1931 году архитекторами И. А. Фоминым и А. Я. Лангманом как жилой дом спортивного общества «Динамо», впоследствии перешло к НКВД-ГПУ. На первом этаже дома работал спортивный магазин «Динамо», который в 1940 году перевели во вновь построенный дом на 1-й Тверской-Ямской улице (№ 11), так же принадлежавший НКВД, а вместо него в здании открылся гастроном № 40[8]. Ныне здание принадлежит ФСБ, на первом этаже — «гастроном Центральный» сети Седьмой континент[Комм 1].
  • № 14 — барочная усадьба Орлова-Денисова середины XVIII века. Перестройка дома — Архитектор Ф.Кампорези. Резко контрастирует по архитектуре с окружающими домами. В 1812 году принадлежала графу Ф. В. Ростопчину — главнокомандующему Москвы. Усадьба описана Л. Н. Толстым в романе Война и мир. В настоящее время на реконструкции.
  • № 16 — Ансамбль Подворья Макарьевского Желтоводского монастыря XVII — начала XX вв.[4]
  • № 16, строение 1 — Доходный дом с магазинами (1879, архитектор Г. С. Грачёв), выявленный объект культурного наследия[4]
  • № 16, строение 2 — Доходный дом с рестораном (1908, архитектор А. Н. Новиков), выявленный объект культурного наследия[4]
  • № 16, строение 3 — Палаты подворья Макарьевского Желтоводского монастыря (конец XVII — начало XVIII вв.), выявленный объект культурного наследия[4]
  • № 16/4 — Доходный дом Е. П. Рогаль-Ивановской — Российского общества страхования капиталов и доходов (1874, архитектор А. Л. Обер; 1904, В. В. Шауб; 1910-е; 1990-е), ценный градоформирующий объект. На пятом этаже здания находился художественный отдел Российского телеграгентства (Роста), где В. В. Маяковский и М. М. Черемных выпускали «Окна Сатиры Роста»[4].
  • № 18 — Макарьевское подворье (нач. XIX века; середина XIX в.; 1879, левая часть, архитектор Г. С. Грачёв; 19071910, правая часть, архитектор А. Н. Новиков)
  • № 18, строение 3а — Доходный дом Московского Ивановского женского монастыря (1914, гражданский инженер А. С. Гребенщиков), ценный градоформирующий объект[4]
  • № 20 — управление ФСБ по Москве и Московской области.
  • № 22 — дом начала XIX века. В 1920-е годы в нём жил писатель-сатирик И. Ильф, где работал над романом «Двенадцать стульев». (не сохранился, снесён в 2002)
  • № 22/1/13 — Дом доходный с магазинами М. Нольчини — административное здание Правления Московского торгово-строительного акционерного общества (1900, архитектор С. В. Шервуд; 1970-е)[9], ценный градоформирующий объект[4]
  • № 24/15, строение 1 — доходный дом и городская усадьба архитектора В. И. Чагина, 19021907 г. Перестроена из особняка Ф. Э. Сиверса (1892, арх. И. Г. Кондратенко), объект культурного наследия регионального значения[4]
  • № 24/15, строение 5, 5а — Городская усадьба И. Каризны — Доходное владение Ф. Ф. Сиверса (1884, архитектор Б. В. Фрейденберг; 1897, архитектор В. И. Шене; нач. XX в), ценный градоформирующий объект[4]
  • № 26/17 — Городская усадьба Е. Б. Ракитиной — В. П. Голицына — Доходное владение Е. П. и П. Л. Карлони — Московского Земельного банка (середина XVIII в.; 1856; 1866; 1880, архитектор С. А. Елагин; 1890, архитектор С. С. Эйбушиц; 2003)[4]
  • № 28 — дом художника В. В. Пукирева (не сохранился, снесён в 2002—2003 гг.)
  • № 30/2, строение 1 — Жилой дом — доходный дом (1778; 1872; 1893—1894, архитектор Л. А. Херсонский; 1990-е гг.), ценный градоформирующий объект[4]

Транспорт

Метро Лубянка имеет один из выходов на начало улицы Большая Лубянка. Движение транспорта по Большой Лубянке одностороннее, в направлении от центра. По улице ходит троллейбус № 9.

Напишите отзыв о статье "Большая Лубянка"

Комментарии

  1. На этом месте ранее находились владения князя Дмитрия Михайловича Пожарского: дом 3-й московской гимназии, дом Шипова и дом Макарьевского монастыря. В котором из них было жилище князя достоверно неизвестно. Максимович в «Биографических сведениях о кн. Д. М. Пожарском» указывал:
    Дом его был на Лубянской улице, в приходе Введения во храм Пресвятые Девы, тут, где ныне подворье Макарьевского Желтоводского монастыря и два ближайшие, прикосновенные к оному, большие дома по улице до переулка, ведущего на Мясницкую
    После смерти Д. М. Пожарского имение было разделено между его двумя сыновьями, Пётром и Иваном, и второй супругой Феодорой Андреевной, которой достался дом на углу с Фуркасовским переулком. Этот дом перешёл потом к её племяннику, князю Василию Андреевичу Голицыну с братьями. Один из потомков Голицыных продал дом Бородиной, от которой он перешёл по духовному завещанию к Гиппиус, продавшей его в 1855 году 3-й московской гимназии.

Примечания

  1. [moscow.gramota.ru/map402.shtml Лубянка]
  2. Указатель улицъ и домовъ столичнаго города Москвы", Москва, 1882 г. стр. 350—351, оригинальная пунктуация сохранена)
  3. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки / Вострышев М. И. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 299—301. — ISBN 978-5-699-33874-0.
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 [reestr.answerpro.ru/monument/?page=0&search=%EB%F3%E1%FF%ED%EA%E0&Submit=%CD%E0%E9%F2%E8 Реестр памятников истории и культуры]. Официальный сайт «Москомнаследия». Проверено 7 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BVyAJ38y Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
  5. [tryndin.narod.ru История фирмы «Е. С. Трындина С-вей»]
  6. [www.mos.ru/wps/portal/!ut/p/c1/jY_dDoIwDEafyLSbMOBSQAExm7_odkN2oUjimDGE55c9AGh70-T09EtBwdidHtpG963t9AskqKDmgl42XkFIyNYEKcu9eFcVKEoKVWc_Ztw7O1NbkP3TuFEkHCSrD1Hqe0wQzEoSICVhEkeZj4gB3EBNc-H46E8kZ-nyHxsnaoU_7Kt7YT7d8Zn7PLfmDm-zHfhCHR-nffMFmB_LKg!!/dl2/d1/L3dJVkkvd0xNQUprQUVrQSEhL1lCcHhKRjFOQUEhIS82X1E5RDU0Nk8xMEdLMTcwMjE4Q0I5RzUwME83LzdfUTlENTQ2TzEwR09KNDAyNTZFUzZERTEwUzE!?nID=6_Q9D546O10GK170218CB9G500O7&cID=6_Q9D546O10GK170218CB9G500O7&rubricId=2025&documentId=41823 Распоряжение Правительства Москвы. 7 июня 2005 г. N 1010-РП: ПЕРЕЧЕНЬ объектов культурного наследия и выявленных объектов культурного наследия, подлежащих передаче в оперативное управление Комитета по культурному наследию города Москвы]
  7. Васильев Н. Ю., Евстратова М. В., Овсянникова Е. Б., Панин О. А. Архитектура авангарда. Вторая половина 1920-х — первая половина 1930-х годов. — М.: С. Э. Гордеев, 2011. — С. 95. — 480 с.
  8. Памятники архитектуры Москвы. Архитектура Москвы 1933—1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. — М.: Искусство—XXI век, 2015. — С. 64. — 320 с. — 250 экз. — ISBN 978-5-98051-121-0.
  9. Москва торговая // Московское наследие. — 20015. — № 5 (41). — С. 18—19.</span>
  10. </ol>

Литература

Отрывок, характеризующий Большая Лубянка

– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.