Большая башня
| |
| Джорджо де Кирико | |
| Большая башня. 1921[1] | |
| La grande torre | |
| Холст, масло. 83,5 × 62[1] см | |
| Пушкинский музей, Москва[1] | |
«Большая башня» (итал. La grande torre) — картина итальянского художника Джорджо де Кирико, написанная в 1921 году[1].
Эта картина является повторением большей по формату композиции «Ностальгия по вечности», написанной художником в 1913 году. В ней, как и во многих других своих работах, де Кирико вводит зрителя в метафизический мир образов и символов. На картине изображена высокая башня, которая стоит на большом песчаном бархане, высвеченном вечерним солнцем. За башней — степной пейзаж: оранжево-коричневые барханы, небольшие дома, похожие на сараи, редкая растительность. На переднем плане изображены два человека, маленькие и ничтожные в сравнении с башней. Надо всем этим простирается тяжёлое и гнетущее небо, цвет которого плавно переходит от жёлто-зелёного у горизонта к тёмно-синему над верхушкой башни. Пейзаж на картине сиюминутный, создающий ощущение остановившегося времени, характерное для работ метафизиков.
В 1992 году картина была приобретена Министерством Культуры РФ для Центра современного искусства, который передал её в дар Пушкинскому музей в честь его 80-летия[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Большая башня"
Примечания
Литература
- Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Галерея искусства стран Европы и Америки XIX—XX веков. — М.: Красная площадь, 2007. — С. 226. — ISBN 978-5-900743-34-9.
Отрывок, характеризующий Большая башня
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
