Большая руда (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Большая руда
Жанр

Драма

Режиссёр

Василий Ордынский

Автор
сценария

Георгий Владимов

В главных
ролях

Евгений Урбанский
Всеволод Санаев
Станислав Любшин
Михаил Глузский
Лариса Лужина
Инна Макарова

Оператор

Герман Лавров

Композитор

Микаэл Таривердиев

Кинокомпания

Мосфильм

Длительность

88 мин

Страна

СССР СССР

Язык

Русский

Год

1964

IMDb

ID 0149917

К:Фильмы 1964 года

«Больша́я руда́» — художественный фильм, снятый по одноимённой повести Георгия Владимова.





Сюжет

Виктор Пронякин (Евгений Урбанский) приехал из армии к невесте (Светлана Жгун), но поняв, что она не хранила ему верность, уехал куда глаза глядят, и в буфете на станции встретил другую. Поработав некоторе время в Крыму, Виктор решает поехать работать на «большую» курскую руду, где работа в самом разгаре — все живут в ожидании первой машины с рудой. Бригадир (Всеволод Санаев) даёт ему побитый МАЗ, но упорный Виктор приводит машину в порядок. Начались дожди и вывозить нагруженные машины из карьера становится опасно. Однако Виктор продолжает работу, озлобив этим против себя бригаду. Наконец-то он везёт первый ковш «большой руды», но машина опрокидывается на подъёме. Во время операции Виктор умирает. Его жена Тамара едет к нему и видит первый поезд с рудой, радующихся людей, и ещё не знает, что его уже нет в живых.

В ролях

Съёмочная группа

Напишите отзыв о статье "Большая руда (фильм)"

Ссылки

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=570 «Большая руда»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»

Отрывок, характеризующий Большая руда (фильм)

Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.