Большое Руддилово

Деревня Большое Руддилово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Котельское Координаты 59°34′27″ с. ш. 28°47′11″ в. д.59.574232° с. ш. 28.786357° в. д. / 59.574232; 28.786357    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Рудъела Старая, Рудиала Болша, Большое Рудело, Рудилово, Большие Рудилы, Руддила, Руддило, Большое Руддило, Большое Рутдило Население ▲ 22 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188468 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221820035 41 221 820 035]

Большо́е Рудди́лово — деревня в Котельском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как сельцо Рудъела Старая в Никольском Толдожском погосте в Чюди Ямского уезда.

Затем, как деревня Rudiala by Bollsaia в Толдожском погосте в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена как деревня Rudiala.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как деревня Rudiala bolsoi.

Как деревня Рудиала Болша она упомянута на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

Деревня Большое Рудело обозначена на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Как деревня Рудилово упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года обозначена деревня Большое Рутдило, состоящая из 37 крестьянских дворов.

РУДДИЛА — деревня принадлежит наследникам покойного графа Сиверса, число жителей по ревизии: 123 м. п., 129 ж. п. (1838 год)

Деревня Большие Рудилы из 37 дворов отмечена на карте профессора С. С. Куторги 1852 года.

РУДДИЛО — деревня графа Сиверса, 10 вёрст по почтовой дороге, а остальное по просёлкам, число дворов — 37, число душ — 109 м. п. (1856 год)

---

БОЛЬШОЕ РУДИЛОВО — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 102 м. п., 125 ж. п., всего 227 чел.

• BRuddilovo1860.jpg

  План деревни Большое Руддилово. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня называлась Большое Рутдило и насчитывала 34 двора. В деревне была рига и кузница.

БОЛЬШОЕ РУДДИЛО — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 37, число жителей: 94 м. п., 121 ж. п. (1862 год)

---

БОЛЬШОЕ РУДИЛОВО — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 56, в них 139 м. п., 133 ж. п., всего 278 чел.

---

БОЛЬШОЕ РУДИЛОВО — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 45, число жителей: 113 м. п., 129 ж. п., всего 242 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 235 чел., смешанная — 7 чел.

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Котельской волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

С 1917 по 1927 год деревня Большое Руддилово входила в состав Руддиловского сельсовета Котельской волости Кингисеппского уезда.

С 1927 года, в составе Больше-Руддиловского сельсовета Котельского района.

С 1931 года, в составе Кингисеппского района.

По данным 1933 года деревня Большое Руддилово являлась административным центром Руддиловского сельсовета Кингисеппского района, в который входили 5 населённых пунктов: деревни Большое Руддилово, Войносолово, Пиллово; посёлки Георгиевское и Заря, общей численностью 1309 человек.

Согласно топографической карте 1938 года деревня насчитывала 57 дворов.

В 1939 году население деревни Большое Руддилово составляло 258 человек.

Деревня была освобождена от немецко-фашистских оккупантов 30 января 1944 года.

С 1954 года, в составе Котельского сельсовета.

В 1958 году население деревни Большое Руддилово составляло 172 человека.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Большое Руддилово также находилась в составе Котельского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне Большое Руддилово проживали 35 человек, в 2002 году — 56 человек (русские — 95 %), в 2007 году — 16.

География

Деревня расположена в северо-восточной части района к северу от автодороги Р35.

Расстояние до административного центра поселения — 3 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Котлы — 7 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:430 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:278 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:252 width:15  text:252 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:227 width:15 text:227 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:215 width:15 text:215 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:278 width:15 text:278 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:242 width:15 text:242 textcolor:red fontsize:8px
bar:1939 color:gray1 width:1
 from:0 till:258 width:15 text:258 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:172 width:15 text:172 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:35 width:15  text:35 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:56 width:15 text:56 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:16 width:15  text:16 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:22 width:15  text:22 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Отрывок, характеризующий Большое Руддилово

Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.