Бомбардировка Герники

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Бомбардировка Герни́ки — воздушный налёт немецкого «Легиона Кондор» на город Герни́ка в ходе гражданской войны в Испании 26 апреля 1937 года.

Причины и осуществление

Город Герни́ка — исторический и культурный центр Страны Басков. Там находится дерево, под которым в старину проходили народные собрания и приводились к присяге представители власти. В 1937 году находился в руках республиканцев, которые вели оборону Бильбао. В Гернике, кроме приблизительно 3700 местных жителей, находились солдаты республиканской армии. Существовала военная промышленность — 3 фабрики, в том числе по производству авиабомб. Кроме того, в районе бомбардировки располагался стратегически важный мост.

Таким образом, теоретически бомбардировка могла быть оправданной с военной точки зрения.

C 16:30 по 18:45 несколько групп самолётов (основной ударной силой были Юнкерс Ю 52 и Мессершмитт Bf.109) сбросили 50- и 250-килограммовые бомбы (и зажигательные бомбы) на город. Они также уничтожали пулемётным огнём солдат республиканской армии (а также, как утверждается^[кем?], гражданских лиц).

Жертвы и последствия

Вследствие бомбардировки возник пожар, который уничтожил большую часть города из-за запоздалого прибытия и неадекватных действий пожарных из Бильбао. Именно пожар, а не непосредственно авианалёт явились причиной катастрофических разрушений (не менее 75 % построек).

Оценки числа человеческих жертв различаются в разы: от 120 человек до 300, в зависимости от политических воззрений считавших (первая цифра — подсчёты историков, симпатизирующих националистам Франко, вторая принята в Стране Басков). Учитывая то, что в условиях войны сложно вести подсчёт потерь и идентифицировать жертв, наиболее реалистичной цифрой может быть 150—250 человек.

Через два дня после бомбардировки войска националистов заняли Гернику, солдаты готовились спилить Дерево Герники, но подразделение рекете взяло его под охрану.

Резонанс

На следующий день сообщение Дж. Стира о бомбардировке было напечатано в газете Times. В нём разоблачалось участие Германии в испанской гражданской войне и, помимо объективной информации, давалось начало некоторым мифам о Гернике (например, о том, что бомбёжка произошла в базарный день, когда крестьяне со всей округи собрались в городе, хотя в действительности базарный день был отменён в связи с военным положением). Вскоре появилась знаменитая картина Пикассо «Герника» (впервые выставлена в июле 1937 г.)

Пропаганда франкистов отрицала факт бомбёжки и упорно утверждала, что город был подожжён самими республиканцами в рамках тактики «выжженной земли» (такое действительно произошло с городом Ирун, также в Стране Басков).

Сегодня баскские националисты используют версию событий в Гернике в том числе как историческое оправдание своего права на самоопределение.

См. также

• Герника (картина)
• Герника
• Гражданская война в Испании

Литература

• Хью Томас. гл.51: Герника // Гражданская война в Испании. 1931 - 1939 гг = The Spanish Civil War / пер. И. Полоцка. — М.: Центрполиграф, 2003. — 576 с. — 7000 экз. — ISBN 5-9524-0341-7.
• [gernika.ru/euskal-herria/7-euskal-herria/261-gernikako-ondare-amaitu-gabea-von-richthofen-aita-patxi-eta-lenin-1-zatia Сулайка Й. Незавершенное наследие Герники: фон Рихтгофен, Айта Пачи и Ленин (часть I) // Герника: журнал о баскской культуре. 2010. № 3] (баск.) (рус.)
• [gernika.ru/euskal-herria/7-euskal-herria/280-gernikako-ondare-amaitu-gabea-von-richthofen-aita-patxi-eta-lenin-2-zatia Сулайка Й. Незавершенное наследие Герники: фон Рихтгофен, Айта Пачи и Ленин (часть II) // Герника: журнал о баскской культуре. 2010. № 4] (баск.) (рус.)

Отрывок, характеризующий Бомбардировка Герники

Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…