Бонавентура (имя)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Бонавентура (Bonaventura) — имя латинского или итальянского происхождения, означающее «счастливый жребий», «удача».





На других языках

На английском имя произносится как Бонэвенче, на французском — Бонавантюр, на испанском — Буэнавентурра, на португальском и галисийском — Боавентура, на литовском — Бонавентурас, на баскском — Буэнабендур (также распространена калька Доатасун). Большинство других языков сохранило латинское произношение.

Известные носители

Кроме того, Бонавентура могло быть вторым или третьим именем:

В литературе

Бонавентур Пенкроф - один из главных героев романа Жюля Верна "Таинственный остров", назвавший своим именем построенный ими корабль.

В трагикомедии Ивана Тобилевича-Карпенко-Карого "Сто тысяч" Бонавентура Бовтурович - кладоискатель, бывший командуючий взводом.

Псевдонимы

Под псевдонимом Бонавентура писали: Псевдо-Бонавентура (группа средневековых авторов, выдававших себя за святого Бонавентуру), Шеллинг и Клингеман.

Именины

День памяти наиболее знаменитого святого Бонавентуры — 15 июля. Тем не менее, есть несколько менее известных католических святых с тем же именем, так что именины можно праздновать 5 февраля, 31 марта, 10 июня, 26 октября, 1 ноября, 5 ноября или 14 декабря.

Производные имена

В Италии от имени Бонавентура образовались производные — Вентурино и Вентурина. Со временем они приобрели функцию самостоятельных имён. Так, известны святой Вентурино Бергамский и скульптор Вентурино Вентури.


Напишите отзыв о статье "Бонавентура (имя)"

Отрывок, характеризующий Бонавентура (имя)

– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.