Бонди, Сергей Михайлович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бонди С. М.»)
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Михайлович Бонди
Место рождения:

Баку

Место смерти:

Москва

Страна:

Российская Империя, СССР

Научная сфера:

пушкинистика

Место работы:

Литинститут, МГУ

Учёная степень:

доктор филологических наук

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета

Сергей Михайлович Бонди (13 (25) июня 1891, Баку — 29 августа 1983, Москва) — русский, советский литературовед, текстолог, пушкинист. Доктор филологических наук, профессор, автор множества книг и статей о творчестве А. С. Пушкина.





Биография и научная деятельность

Сергей Бонди родился в семье директора мореходного училища. Братья — Юрий Михайлович Бонди (1889—1926), Алексей Михайлович Бонди (1892—1952). В 1916 окончил историко-филологический факультет Петроградского университета. Участник пушкинского семинария С. А. Венгерова. Первые работы, посвященные исследованию творчества Пушкина появились еще в студенческие годы. Начал печататься в 1918. С 1921 публикует научные статьи, посвященные Пушкину. С 1941 — преподаватель Московского педагогического института им. В. П. Потёмкина. В 1943 защитил докторскую диссертацию «Вопросы ритмики стиха». С 1950 — профессор кафедры истории русской литературы МГУ.

Библиография

  • Зайцева В. В. [feb-web.ru/feb/pushkin/serial/isc/isc-370-.htm Список трудов С. М. Бонди по пушкиноведению] // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. — Т. 12. — С. 370—381.

[1] [2]

См. также

Напишите отзыв о статье "Бонди, Сергей Михайлович"

Примечания

  1. [www.as-pushkin.ru/index.php?cnt=6&sub=4&page=2 Бонди С.М. «Моцарт и Сальери» - Пушкин Александр Сергеевич]
  2. www.google.de/search?tbo=p&tbm=bks&q=inauthor:%22Сергей+Бонди%22

Ссылки

  • [feb-web.ru/feb/pushkin/serial/isc/isc-3672.htm Селиванова С. Д. Рядом с Пушкиным: О Сергее Михайловиче Бонди // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. — Т. 12. — С. 367—370.]
  • Бонди, Сергей Михайлович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  • [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/12280 Бонди, Сергей Михайлович] Большая биографическая энциклопедия.
  • [www.ourbaku.com/index.php5/Бонди_Сергей_Михайлович_-_литературовед,_доктор_филологических_наук Бонди Сергей Михайлович - литературовед, доктор филологических наук — OurBaku]. // ourbaku.com. Проверено 19 февраля 2014.


Отрывок, характеризующий Бонди, Сергей Михайлович

Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.