Бонивар, Франсуа
Франсуа Бонивар | |
фр. François Bonnivard | |
Род деятельности: |
настоятель монастыря, историк |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: |
коммуна Сисель, |
Гражданство: | |
Подданство: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Отец: |
Луи Бонивар |
Франсуа Бонивар (фр. François Bonivard или Bonnivard; февраль 1493[2], коммуна Сисель, Савойское герцогство[1] — конец 1570, Женева) — швейцарский патриот и историк, история жизни которого послужила основой для поэмы Байрона «Шильонский узник».
Содержание
Биография
Франсуа Бонивар родился в коммуне Сисель, в дворянской семье Луи Бонивара (Louis Bonnivard, Seigneur de Lunes) из Савойи. Образование получил в Турине у своего дяди Жана Эме де Бонивара (Jean Aimé de Bonnivard), после чего унаследовал его должность настоятеля монастыря Святого Виктора, близ Женевы[3]. Молодой Бонивар противостоял попыткам Карла III Савойского утвердиться в Женеве, за что и был заключён в тюрьму Гроле с 1519 по 1521 года.
Однако это не остановило Бонивара, и он продолжил свою политическую деятельность. В 1530 году Франсуа подвергся нападению разбойников, которые доставили его к герцогу Савойскому, и вновь он был заключён в подземелье, на этот раз в Шильонском замке[4]. В 1536 году Бонивар был освобождён бернцами. К тому времени его монастырь уже был разрушен; в июне 1536 года он был возведён в звание женевского гражданина с получением пенсии[5], в 1537 году стал членом Совета Двухсот.
За свою жизнь Франсуа Бонивар был женат 4 раза, в результате чего у него было много долгов.
В 1542 году ему было поручено написать историю Женевы с самого её основания. В 1551 году эта рукопись была отправлена Жану Кальвину на исправления, однако была опубликована лишь в 1831 году.
Всю свою библиотеку Франсуа Бонивар передал в 1551 г. в публичное пользование.
Напишите отзыв о статье "Бонивар, Франсуа"
Примечания
- ↑ 1 2 Ныне — в департаменте Верхняя Савойя, Франция.
- ↑ Год рождения 1493 указан в Большой советской энциклопедии. J. Senebier указывал год рождения 1496 (см. Senebier J., 1786).
- ↑ Боннивар, Франсуа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Бродская М. [www.vokrugsveta.ru/telegraph/globe/206/ Альпийская темница : Подземелья Шильонского замка не раз воспевали классики мировой литературы] // Вокруг света. — 2007, 5 января.
- ↑ Senebier J., 1786.
Литература
- Боннивар, Франсуа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [bse.sci-lib.com/article128798.html Бонивар Франсуа] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
- Senebier J. [www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=8100 Histoire Litteraire de Geneve]. — 1786. — Vol. 1. — P. 131-137. — (Текст цитирован Байроном в предисловии к поэме «Шильонский узник»). (рус.)
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Швейцарии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бонивар, Франсуа
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.