Бонифратры
 | |
| Полное название |
Орден госпиталитов св. Иоанна Божьего |
|---|---|
| Латинское название |
Ordo Hospitalarius Sancti Joannis de Deo |
| Сокращение |
O.H. |
| Церковь | |
| Основатель |
св. Иоанн Божий |
| Дата основания |
1537 |
| Год утверждения |
1571 |
| Количество монашествующих |
1144 (2014) |
| [www.saintjohnofgod.org/ Сайт ордена] | |
Бонифра́тры (лат. Ordo Hospitalarius Sancti Joannis de Deo, OH), Орден госпиталитов св. Иоанна Божьего, «милосердные братья» — монашеский орден Римско-католической церкви, основанный в 1537 в Гранаде, Испания.
Деятельность
Главная задача ордена — попечение о больных. Практически все братья ордена работают в больницах — либо принадлежащих ордену, либо в светских. Многие из братьев ордена имеют высшее медицинское образование. Больницы бонифратров были особенно известны уникальными методами траволечения, а также эффективной помощью людям с нервными срывами и психическими расстройствами. Во время военных действий многие братья ордена работали в военных госпиталях.
История
Орден был основан в Гранаде в 1537 г. св. Иоанном Божьим.
В 1571 папа римский Пий V утвердил устав бонифратров, в 1586 г. папа Сикст V придал им статус ордена.
В XVII веке орден интенсивно развивался в Испании и Италии. В конце XVII века в Испании ордену принадлежало 138 больниц, в Италии 155. Также больницы ордена были основаны во Франции, Германии и Речи Посполитой. В 1785 году в городе Высокое (ныне Белоруссия) по указу канцлера Александра Сапеги был основан монастырь (при нём госпиталь) католического ордена бонифратров. Автором проекта монастыря стал Ю. С. Беккер[1].
Склонность братьев ордена развивать самые современные методы лечения способствовала общему развитию медицины, в том числе и светской. В XIX и XX веках братьями были основаны монастыри за пределами Европы — в Африке, Южной Америке и Австралии.
В 2014 г. в ордене состояли 1144 монахов, из них 127 священников. Ордену принадлежат 243 больницы и дома излечения[2].
Святые ордена
- Риккардо Пампури (1897—1930).
Напишите отзыв о статье "Бонифратры"
Примечания
Литература
- [www.newadvent.org/cathen/02802b.htm Католическая энциклопедия (англ.)]
- Католическая энциклопедия. Т.1. Изд. Францисканцев, М, 2002.
Отрывок, характеризующий Бонифратры
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
