Бонневилль, Хью
Поделись знанием:
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
| Хью Бонневилль | |
| Hugh Bonneville | |
 Бонневилль в октябре 2009 года. | |
| Имя при рождении: |
Хью Ричард Бонневилль Уильямс |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: |
1987 — наст. время |
Хью Бо́нневилль (англ. Hugh Bonneville, полное имя Хью Ричард Бонневилль Уильямс англ. Hugh Richard Bonneville Williams, род. 10 ноября 1963, Лондон) — английский актёр театра, кино, телевидения и радио. Снялся более чем в 80 фильмах и телесериалах, в том числе «Доктор Живаго», «Английский цирюльник» «Ноттинг Хилл» «Франкенштейн Мэри Шелли», «Аббатство Даунтон», «Пуаро Агаты Кристи», «Доктор Кто», «Убийства в Мидсомере».
Учился в Академии Драматических Искусств (Webber Douglas Academy of Dramatic Art) в Лондоне.
Дебютировал на сцене Открытого театра в Риджентс Парке. В 1987 году присоединился к труппе Королевского Национального театра (Лондон). С 1991 сотрудничает с Королевской Шекспировской компанией (Royal Shakespeare Company). Дебютировал на телеэкране в 1991 году (сначала указывался в титрах как Ричард Бонневилль). Его карьера на ТВ сложилась весьма успешно.
В 1998 году Хью Бонневилль женился на Лулу Эванс, у них есть сын Феликс.
Содержание
Награды и призы
За роль Джона Бейли в фильме «Айрис» он номинировался на BAFTA в категории «Лучший актёр второго плана» и получил награду «Новый талант» на Берлинском международном кинофестивале в 2002 году.[1]
Получил приз жюри на фестивале комедийных фильмов в Монте-Карло за роль в фильме «French Film» в 2008 году.[1]
За роль Роберта Кроули, графа Грэнтемского, в телесериале «Аббатство Даунтон» Хью Бонневилль номинировался на премии BAFTA, «Эмми» и «Золотой глобус».
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1990—1990 | с | Законник | Chancer | Джес |
| 1994 | ф | Брат Кадфаель | Cadfael | Дэниэл Аурифабер |
| 1994—1994 | с | Мемуары Шерлока Холмса | The Memoirs of Sherlock Holmes | Виктор Сэвидж |
| 1994 | ф | Франкенштейн Мэри Шелли | Frankenstein | Шиллер |
| 1996—1996 | с | Электронные жучки | Bugs | Натан Пим |
| 1997 | ф | Завтра не умрёт никогда | Tomorrow Never Dies | Air Warfare Officer – HMS Bedford |
| 1998 | с | Мосли | Mosley | Боб Бусби |
| 1998 | ф | Уздечка для сварливых | The Scold's Bridle | Тим Дагган |
| 1999 | ф | Ноттинг Хилл | Notting Hill | Берни |
| 1999 | ф | Мэнсфилд-парк | Mansfield Park | мистер Рашуорт |
| 2000 | ф | Двенадцатый четверг | Thursday the 12th | Брин Хоппер |
| 2000 | ф | Госпожа Бовари | Madame Bovary | Шарль Бовари |
| 2001 | ф | Новое платье императора | The Emperor's New Clothes | Бертран |
| 2001 | ф | Английский цирюльник | Blow Dry | Луис |
| 2001 | ф | Ограбление по-английски | High Heels and Low Lifes | |
| 2001 | ф | Айрис | Iris | Джон Бейли в молодости |
| 2002 | с | Убийства в Мидсомере | Midsomer Murders | Хью Бэртон |
| 2002 | ф | Бархатные ножки | Tipping The Velvet | Ральф Баннер |
| 2002 | ф | Доктор Живаго | Doctor Zhivago | Андрей Живаго |
| 2004 | ф | Красота по-английски | Stage Beauty | Сэмюэль Пепис |
| 2006 | ф | Сцены сексуального характера | Scenes of a Sexual Nature | Джерри |
| 2006 | ф | Любовные неудачи Джейн Остин | Miss Austen Regrets | преподобный Брук Бриджес |
| 2006 | ф | Разврат: История Мэри Уайтхаус | Filth: The Mary Whitehouse Story | сэр Хью Грин |
| 2006 | ф | Этот красавчик Браммелл | Beau Brummell: This Charming Man | принц-регент, будущий король Георг IV |
| 2007 | с | Замораживание | Freezing | Мэтт |
| 2008 | с | Ожившая книга Джейн Остин | Lost in Austen | мистер Клод Беннет |
| 2008 | ф | Один из «тех самых» дней | One of Those Days | мистер Бёррелл |
| 2008 | ф | French Film: Другие сцены сексуального характера | French Film | Джед |
| 2009 | ф | Из времени во время | From Time to Time | капитан Олдноу |
| 2009 | ф | Острие ножа | Knife Edge | Чарлз Поллок |
| 2009 | ф | 1939 | Glorious 1939 | Гилберт |
| 2010 | с | Пуаро Агаты Кристи | Agatha Christie's Poirot | Эдвард Мастермэн |
| 2010 | ф | Хиппи Хиппи Шейк | Hippie Hippie Shake | Джон Мортимер |
| 2010 | с | The Silence | The Silence | Крис |
| 2010 | ф | Шанхай | Shanghai | Бен Сэнджер |
| 2010 | ф | Третья звезда | Third Star | бродяга |
| 2010—2015 | с | Аббатство Даунтон | Downton Abbey | Роберт Кроули, граф Грэнтэм |
| 2010 | ф | Бен Гур | Ben Hur | Понтий Пилат |
| 2011 | с | Доктор Кто | Doctor Who | пиратский капитан Генри Эвери |
| 2011 | ф | Руки-ноги за любовь | Burke and Hare | лорд Хэррингтон |
| 2012 | ф | Возвращение капитана Немо[2] | The Return of Captain Nemo | капитан Немо |
| 2014 | ф | Охотники за сокровищами | The Monuments Men | |
| 2014 | ф | Приключения Паддингтона | Paddington | мистер Браун |
Напишите отзыв о статье "Бонневилль, Хью"
Примечания
Ссылки
- [www.hughbonneville.uk/ Официальный сайт]
- Хью Бонневилль (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [instagram.com/bonhughbon Хью Бонневилль] на сайте Instagram
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Hugh Bonneville (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Бонневилль, Хью
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
