Бонэм, Джейсон

Джейсон Бонэм Jason Bonham
Основная информация
Дата рождения	15 июля 1966(1966-07-15) (57 лет)
Место рождения	Дадли, Англия
Годы активности	с 1985 года
Профессии	Барабанщик, автор песен
Инструменты	Ударные, Перкуссия, Вокал
Жанры	Rock, Hard rock
Коллективы	Bonham, Led Zeppelin, UFO, Foreigner, Steel Dragon, Damnocracy, Black Country Communion

Джейсон Бонэм (англ. Jason Bonham; 15 июля 1966, Дадли, Англия) — британский барабанщик. Сын барабанщика Led Zeppelin Джона Бонэма.

Биография

Джейсон родился в городке Дадли, графство Западный Мидлендс. Вместе с отцом он снялся в фильме-концерте The Song Remains the Same, барабаня на маленькой установке. В 17 лет он становится барабанщиком группы Airrace. В 1985 году он играет в Virginia Wolf, участвует в записи двух альбомов и американском турне группы The Firm.

В 1988-м году принимает участие в записи сольного альбома Джимми Пэйджа Outrider и в туре в его поддержку. В мае того же года Джейсон Бонэм выступает с Плантом, Пэйджем и Джонсом в концерте, приуроченном к 40-летию Atlantic Records в Нью-Йорке. По мнению Джона Пола Джонса его выступление в тот вечер было прекрасным.

В 1989, Бонэм появился как специальный гость на Московском Музыкальном Фестивале Мира, исполнив песню «Rock and Roll» вместе с известными рок-исполнителями, выступавшими в тот день. В том же году он собрал свою собственную группу — Bonham. Хит-сингл с «Wait for You» с первого альбома The Disregard of Timekeeping имеет умеренный успех. После провала их альбома 1992 года Mad Hatter группа была распущена, и Джейсон Бонэм сконцентрировался на сессионный работе, а также выступлениях в качестве приглашённого музыканта.

В мае 1990 года Бонэм женился на Джен Чапртерис в Киддерминстере. На свадьбе Бонэм устроил джем с Джимми Пэйджем, Робертом Плантом и Джоном Полом Джонсом. В этом браке родилось двое детей — сын Джагер (не в честь Мика Джаггера) и дочь Джез (англ. Jaz).

Бонэм вместе с Полом Роджерсом участвовал в записи номинированного на грэмми альбома «Muddy Water Blues: A Tribute to Muddy Waters». Через год со Слэшем и Роджерсом, принял участи в фестивале Woodstock '94. Затем Бонэм вновь собирает свою группу с новым вокалистом — Марти Фредериксеном, который заменил Даниэля Макмастера. Группа получила новое название — Motherland и выпустила альбом Peace 4 Me в 1994 году.

В 1995 году Джейсон вместе с сестрой Зоуи представлял своего отца на церемонии введения Led Zeppelin в Зал славы рок-н-ролла. Бонэм вскоре собрал ещё один сольный проект, который завершился записью альбома In the Name of My Father - The Zepset, с песнями Led Zeppelin. Поступления от альбома пошли на благотворительность.

В 1999—2003 годах Бонэм играл в группе Healing Sixes. В 2001 году на экраны вышел фильм Рок-звезда, с Марком Уолбергом в главной роли, где Бонэм сыграл роль барабанщика вымышленной группы Steel Dragon. Однако музыканты, сыгравшие в фильме участников группы действительно записали саундтрек к фильму.

В 2006 году Бонэм записывался с Джо Бонамассой.

В марте 2007 года трое бывших участников Led Zeppelin встретились в лондонском отеле и договорились о первой репетиции. На роль барабанщика был единодушно предложен Джейсон Бонэм, который уже играл с Плантом и Пейджем, но главное, по утверждению последнего, знал не просто все вещи Led Zeppelin, но и все без исключения концертные версии каждой композиции. После двух серий репетиций в июне и в сентябре (место проведения каждый раз хранилось в тайне), идея о воссоединении Led Zeppelin получила окончательное и всеобщее одобрение.

Первоначально концерт был запланирован на 26 ноября 2007 года на площадке O2 Arena в Лондоне, но в связи с переломом пальца у Джимми Пэйджа был перенесён на 10 декабря 2007 года. Право покупки билетов разыгрывалось среди зарегистрированных пользователей сайта. В ноябре было объявлено, что в концерте примут участие гитарист The Who Пит Таунсенд, бас-гитарист Билл Уаймен, входивший в состав The Rolling Stones с 1962 по 1993 год, Паоло Нутини и группа Foreigner.

Двухчасовое выступление группы 10 декабря получило наивысшие оценки музыкальных обозревателей. «То, что Led Zeppelin сделали этим вечером, доказывает, они способны по-прежнему выступать на том уровне, который изначально обеспечил им статус легенды. Нам остается лишь надеяться, что мы увидели их не в последний раз», — написал NME. В числе зрителей находились Дэйв Грол, Чэд Смит, Пол Маккартни, Брайан Мэй, Дэвид Гилмор и другие известные музыканты.

В январе 2010 года Джейсон Бонэм на сайте звукозаписывающей кампании Roadrunner Records сообщил о создании совместного проекта с бас-гитаристом Гленном Хьюзом. В новую группу были также вовлечены Джо Бонамасса и Дерек Шеринян. Новая группа получила название Black Country Communion. Пластинка под названием «Black Country» вышла 20 сентября в Великобритании и 21 сентября в США. Продюсером диска стал Кевин Ширли (Kevin Shirley). Первые рецензии на альбом были умеренные: большинство критиков посчитало, что альбом слишком походит на сольное творчество Хьюза, а остальные суперзвёзды на его фоне блекнут.

Дискография

• Airrace — Shaft of Light (1984)
• Jimmy Page — Outrider (1988)
• Bonham — The Disregard of Timekeeping (1989)
• Bonham — Mad Hatter (1992)
• Motherland — Peace 4 Me (1994)
• In The Name of My Father: The ZepSet (1997)
• When You See the Sun (1997)
• Healing Sixes — ENORMOSOUND (2002)
• Joe Bonamassa — You and Me (2006)
• Foreigner — Extended Versions (2006)
• California Breed - California Breed (2014)

Ссылки

• www.zvuki.ru/R/P/18677

Отрывок, характеризующий Бонэм, Джейсон

– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.