Бон-Бон

Бон-Бон
Bon-Bon
Иллюстрация Т. С. Кобурна (1902)
Жанр:	рассказ, сатира
Автор:	Эдгар Аллан По
Язык оригинала:	английский
Дата первой публикации:	1832
Издательство:	Philadelphia Saturday Courier
Текст произведения в Викитеке

«Бон-Бон» (англ. Bon-Bon) — сатирический рассказ Эдгара Аллана По, впервые опубликованный в газете Philadelphia Saturday Courier в 1832 году под названием «Несостоявшаяся сделка» (англ. The Bargain Lost). В центре сюжета — встреча героя по имени Пьер Бон-Бон с дьяволом и их диалог, изобилующий юмором и сатирой. Объектом писательской насмешки являются немецкие философы с их тягой к мистицизму, а также платоники и идеалисты с их склонностью к пространным метафизическим рассуждениям.

Рассказ, получивший смешанные отзывы критики, первоначально был отправлен на конкурс малой прозы, организованный газетой Philadelphia Saturday Courier. Несмотря на то, что он не победил, «Несостоявшаяся сделка» перешла в собственность газеты и была опубликована в одном из её выпусков. Первоначальная версия рассказа сильно отличается от переработанного варианта, который По опубликовал под названием «Бон-Бон» в 1835 году.

Сюжет

Пьер Бон-Бон — успешный ресторатор и философ, знаменитый как своими блюдами, так и метафизическими рассуждениями. Рассказчик описывает его как человека высоких интеллектуальных способностей, много читающего и высказывающего идеи, которые многие считали «непостижимыми». Однако, были у героя и слабости, основные из которых — страсть к сделкам и «склонность к бутылке».

Однажды зимней снежной ночью Бон-Бон сидел у камина и правил свою рукопись, как вдруг услышал в комнате шёпот. Таинственным гостем оказался сам дьявол. Высокий и тощий, он был одет в чёрный потёртый костюм, сшитый по моде XVIII века, но явно ему тесный. Желая почерпнуть некоторые этические идеи, которые он мог бы включить в свою следующую книгу, Бон-Бон завёл с ним разговор.

В ходе беседы, сопровождавшейся изрядным количеством выпитого вина, дьявол рассказал, что поедает души людей. Он перечислил многих знаменитых философов, души которых попробовал, описывая и сравнивая их вкусы. Основательно опьянев и неконтролируемо икая, Бон-Бон предложил гостю свою душу, которая по его словам сгодилась бы для суфле, фрикасе или другого изысканного блюда. Дьявол отказался, заявив, что с его стороны было бы некрасиво воспользоваться его «омерзительным и недостойным состоянием» и, поклонившись, исчез. Бон-Бон успел бросить в него бутылку, но угодил в подведённую к потолку цепь. Неудачливый философ распростерся на полу под рухнувшей вниз люстрой.

Анализ

Эпиграф к рассказу

Когда я в глотку лью коньяк,
Я сам учёней, чем Бальзак,
И я мудрее, чем Пибрак,
Мне нипочем любой казак.
Пойду на рать таких вояк
И запихну их в свой рюкзак.
Могу залезть к Харону в бак
И спать, пока везет чудак,
А позови меня Эак,
Опять не струшу я никак.
И сердце тут ни тик, ни так,
Я только гаркну: «Сыпь табак!»

Перевод с французского В. В. Левика

По сравнению с первым вариантом рассказа, который назывался «Несостоявшаяся сделка» (1832), сюжет и описания претерпели значительные изменения. Эдгар По перенес действие из Венеции в Руан и значительно снизил эмоциональность повествования; вместо римской тоги на дьяволе появился костюм, вместо аккуратного галстука и рубашки — засаленный галстук, надетый на голое тело. Изменения, произведённые автором, интересны тем, что дают представление о способах творческой обработки текста и особенностях его фантазии. Литературовед Томас Мэббот предположил, что из всех рассказов, опубликованных в Saturday Courier, «Несостоявшаяся сделка» была написана раньше всех, обращая внимание на то, что в ней По допустил гораздо больше абсурдных несостыковок и стилистических погрешностей, чем в остальных новеллах.

«Бон-Бон», опубликованный в 1835 году, относится к числу лучших юмористических рассказов По. В нём автор издевается над поклонниками немецких мистиков, в шуточной манере высмеивает платоников и идеалистов, создавая карикатурный образ «мыслителя», работавшего ресторатором, с необычным именем Бон-Бон (от фр. bonbon — конфета). Комический эффект достигается множеством приёмов, основным из которых было сочетание явно разнородных реалий и понятий — библиотеки и кухни, философии и кулинарии. Автор создает своеобразную смесь из несочетаемых предметов: в одном месте собраны тома немецкой философии, рашпер, вилки, сочинения Платона, Аристотеля и других философов, сковородки и другая кухонная утварь.

Комедийный характер произведения соответствует тону эпиграфа и подчёркивает содержащуюся в нём насмешку. Его источником По указал французский водевиль, хотя на самом деле он заимствован из сочинения барона Бильфельда. По высмеивает оторванных от жизни философов, занимающихся метафизическими рассуждениями, их концепцию о потустороннем существовании души и абсолютизацию сверхчувственной способности познания. Используя фигуру дьявола, он иронизирует над склонностью к мистике, которую определяет словом diablerie («чертовщина»), при этом недвусмысленно намекая, что имеет в виду именно немецких философов.

Фигура дьявола

Помимо «Бон-Бона» обитатель преисподней является героем ещё трёх рассказов По: «Герцог де л'Омлет» (1832), «Чёрт на колокольне» (1839), «Не закладывай чёрту своей головы» (1841). В этих юмористических новеллах автор высмеивает своих литературных оппонентов, издевается над вкусами американской публики и издателей популярной литературы. В каком бы обличье дьявол ни был представлен в его рассказах, он является антагонистом персонажей, воплощающих глупость и самолюбование, и расправляется с ними с разной степенью изящества и жестокости, в зависимости от общего настроения новеллы.

В «Бон-Боне» фигуры главного героя и дьявола являются полным контрастом друг друга. Если Пьер — крохотный человек меньше метра ростом, с маленькой головой и выдающимся животом, «достойным обиталищем его бессмертной души», то явившийся ему дьявол отличался необычайно высоким ростом и худобой. Хозяин преисподней, «близко знакомый с Платоном и Аристотелем», имел странную особенность: у него абсолютно не было глаз. Тёмные очки скрывали абсолютно гладкое место. Таким способом Эдгар По иронизирует над теорией познания трансценденталистов, которые считали, что человек может постигнуть суть вещей без помощи органов чувств, исключительно благодаря сверхчувственным возможностям познания. Дьявол в рассказе отмечает: «Мое видение глубже вашего. <…> Я постигаю душой».

Среди своих многочисленных знаменитых жертв дьявол назвал Платона, Аристотеля, Катулла, Гиппократа, Квинтилиана и Франсуа-Мари Аруэ (настоящее имя Вольтера). Идею поедания душ По мог почерпнуть из 34-ой песни «Ада» «Божественной комедии» Данте. Также он мог вдохновиться произведением The Visions of Quevedo, перевод которого выполнил Уиллям Эллиот. В части под названием «Reformation of Hell» содержатся строки: «Люциферу очень нравится его еда. Выражение „дьявол меня проглоти“ (англ. may the devil swallow me), которое часто употребляют портные, вполне уместное, так как он и правда сделал это со многими».

Критика

Редакторский совет Philadelphia Saturday Courier поблагодарил По за присланные на конкурс рассказы. Автор отзыва, предварявшего первую публикацию, предположительно Ламберт У. Уилмер, писал: «Мы прочитали все эти рассказы, слог за слогом, с превеликим удовольствием. По нашему мнению, мало кому из американских авторов удалось создать что-то более оригинальное, отличающееся таким богатством воображения и безупречностью стиля». Автор критической статьи в газете Winchester Republication назвал «Бон-Бон» «довольно оригинальной и колоритной историей». Уильям Гуинн, редактор Baltimore Gazette, написал, что рассказ поддерживает твёрдо упрочившуюся репутацию своего автора, как писателя, одарённого богатым воображением, а также лёгким и отточенным стилем.

История публикаций

По отослал «Несостоявшуюся сделку», а также рассказы «Метценгерштейн», «Герцог де л'Омлет», «На стенах иерусалимских» и «Существенная потеря» на конкурс малой прозы, организованный газетой Philadelphia Saturday Courier. Несмотря на то, что ни один из этих рассказов не выиграл главный приз в размере 100 долларов, редакторы Philadelphia Saturday Courier были впечатлены и решили напечатать их все в течение следующих нескольких месяцев после объявления победителя.

«Несостоявшаяся сделка» была опубликована 1 декабря 1831 года. Вероятно, По не заплатили за публикацию, так как по правилам конкурса рассказ перешёл в собственность организовавшей конкурс газеты. Последующие версии рассказа претерпели значительные изменения: герой был переименован из Педро Гарсии в Пьера Бон-Бона, встречался он не с самим дьяволом, а с одним из его посланников, а действие было перенесено из Венеции во Францию . Под названием «Бон-Бон» рассказ вышел в Southern Literary Messenger в августе 1835 года. В сборнике «Гротески и Арабески» он был переиздан в 1845 году.

По мере работы над рассказом менялся и его эпиграф. Оригинальный в «Несостоявшейся сделке» был взят из шекспировской комедии «Как вам это понравится»: «Когда языческий философ ощущал желание съесть виноградную кисть, он раскрывал губы в ту минуту, как подносил виноград ко рту; этим он хотел сказать, что виноград создан для того, чтобы его ели, а губы для того, чтобы раскрываться». «Бон-Бон» был опубликован с эпиграфом, который По приписал французскому водевилю, хотя на самом деле он был взят из произведения барона Бильфельда Les Premiers Traits de l'erudition universelle.

Адаптации

В 1920 году «Бон-Бон» был адаптирован для театральной постановки в одном из офф-бродвейских театров.

Литература

• Осипова Э. Ф. Загадки Эдгара По. Исследования и комментарии. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. — 172 с. — ISBN 5-8465-0207-5.
• Mabbott, Thomas Olive. [www.eapoe.org/works/mabbott/tom2t015.htm The Bargain Lost and Bon-Bon] // The Collected Works of Edgar Allan Poe. — Cambridge: The Belknap Press of Harvard University Press, 1978. — Vol. II. — 700 p.
• Meyers, Jeffrey. Edgar Allan Poe: His Life and Legacy. — New York: Cooper Square Press, 1992. — ISBN 0-8154-1038-7.
• Quinn, Arthur Hobson. Edgar Allan Poe: A Critical Biography. — Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1998. — ISBN 0-8018-5730-9.
• Sova, Dawn B. Critical Companion to Edgar Allan Poe: A Literary Reference to His Life and Work. — New York City: Facts on File, 2007. — 448 p. — ISBN 0-8160-6408-3.
• Thomas, Dwight & David K. Jackson. The Poe Log: A Documentary Life of Edgar Allan Poe, 1809–1849. — Boston: G. K. Hall & Co, 1987. — ISBN 0-8161-8734-7.

Ссылки

• [www.eapoe.org/works/info/pt003.htm Publication history of "Bon-Bon"] (англ.). — история публикаций рассказа на сайте «Общества Эдгара По в Балтиморе».
• Текст рассказа в оригинале на Викитеке
• Текст рассказа в переводе М. Энгельгардта на Викитеке

Отрывок, характеризующий Бон-Бон

Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.